— Не могу сказать, что сильно рад, но времена занятные, — улыбается мой жених. — Главное, чтобы за эту неделю мы остались живы и здоровы! Будет не очень весело, если за эти семь дней мы успеем присоединиться к Никите!

— Кстати, Никита, — морщится Алиса. — Я, конечно, слышала историю ваших приключений в XIX веке, но не думаете ли вы, что его всё же стоит спасти?

— Обойдётся, — я сурово поправляю шапку с меховой опушкой. — Хотел остаться в XVI веке — вот пусть и остаётся! В темнице у Малюты.

Неделя у Орловых идёт медленно и неспешно — мы с Аграфеной и Алисой не высовываем носа из дома, чтобы не попасться на глаза опричникам, и не отправиться вслед за Никитой. Новости узнаём от Володи, который общается с друзьями детства своего пропавшего предка, и узнаёт, что там у царя во дворце и в темницах творится.

Говорят, Никита до сих пор находится у Малюты. Не признаётся в крамоле против царя, так что выигрывает себе ещё пару-тройку дней, а может даже недельку-другую.

— Даша, неужели тебе его не жаль? — в очередной раз спрашивает у меня Алиса. — Его же там пытают! Я, конечно, понимаю, что он хотел убить Володю…

— Вот именно, убить, — сурово отвечаю я. — Так что пытки в так сильно любимом им XVI веке — отличное наказание.

— Неужели тебе не жалко Аграфену? Она же так его любит! — Алиса «подъезжает» с другой стороны.

— А что Аграфена? Думаешь, Никита бы с ней остался? Да ничего подобного, сбежал бы в XXI век при первой попавшейся возможности! — спускаю я Алису с небес на землю. — Так что пусть Никита сидит в темнице, и расплачивается за все свои злодеяния.

За неделю ожидания нашей шкатулки Володя как может устраивает будущее Прозоровской — берёт со своей «матушки» Ольги обещание, что чтобы не случилось, Аграфена останется жить в доме Орловых, а с «сестрицы» Анфисы — обещание присмотреть за Аграфеной, и, если что, поднять ей настроение.

Алиса всю неделю готовит свою «матушку» Аграфену к тому, что им придётся расстаться — говорит, что оставаться в Москве опасно, Афанасий не дремлет, поэтому она в мужском наряде отбудет на границы нашего государства, туда, где никто не будет её искать.

Конечно Аграфена хочет всюду сопровождать свою дочь, но каким-то чудесным образом Алисе удаётся убедить её, что будет лучше, если она останется в Москве у Орловых.

Когда наступает полнолуние, о котором говорил нам мельник Авдей, Володя заявляет «родителям», что вместе со своими опальными друзьями отбывает из Москвы, и, выслушав недовольства и уговоры Михайло и Ольги остаться, садится на коня, и выезжает прочь со двора.

Свершилось! Наконец-то мы едем к мельнику, и, если у него всё получилось, отправимся в XXI век.

23. Возвращение

Прежде чем заехать к мельнику, мы заезжаем на поляну, где базируется разбойничья шайка, чтобы попрощаться с Васькой.

— Уже собираетесь в свой век? Я обязательно должен это увидеть! — Васька совершенно не собирается с нами прощаться.

Он берёт с собой Мотьку, Стеньку, ещё пару разбойников, и по ночным тропинкам отправляется вместе с нами к мельнику.

— А если вернуться не получится, и Авдей всё это время водил вас за нос, всыплю этому плуту! — смеётся разбойник, когда мы стучимся в расшатанную деревянную дверь. — Так что ещё рады будете, что взяли меня с собой!

В глазах отворившего нам мельника совершенно нет страха перед сопровождающими нас грозными разбойниками, так что я сразу понимаю, что колдовство удалось.

Авдей приглашает нас в своё жилище, мы в ожидании усаживаемся на деревянную скамью, и смотрим, как мельник достаёт что-то, завёрнутое в тряпицу. Это «что-то» оказывается нашей шкатулкой, и я тянусь, чтобы её забрать.

— Осторожнее! Открывайте её только тогда, когда рядом с вами будут только те, с кем вы хотите попасть в своё время! — мельник отдёргивает от меня шкатулку. — Не хватало мне ещё в ваше время отправиться, на кого я мельницу оставлю?

— Хорошо-хорошо, — я осторожно беру шкатулку. — У нас уже есть опыт её случайного раскрытия, так что больше такого не повторится!

— Так, а где вы её откроете? — оживлённо спрашивает Васька. — Давайте неподалёку от мельницы, чтобы, если что, можно было всыпать колдуну за обман!

— Никакого обмана нет, — недовольно хмурится мельник. — Васька, неужели я когда-то тебе врал? Зачем на меня наговариваешь!

— Хорошо, вот сейчас и узнаем, обман или нет, — я беру шкатулку, и выхожу на улицу.

Ко мне подходят Володя и Алиса, мы берёмся за руки …

— Нет, не могу я так, — я так и не открываю царицыну шкатулку. — Никита, конечно, подлец, но нельзя бросать его в темнице! Его ведь рано или поздно казнят, а мы, люди XXI века, так не поступаем!

— Наконец-то ты ко мне прислушалась, — Алиса забирает у меня шкатулку, и засовывает её за пазуху. — Я тебе давно твержу, что нельзя Никиту оставлять! Твой набор отмычек при тебе?

— Да, при мне, — киваю я. — Володя, ты знаешь, где находятся темницы Малюты? Покажешь дорогу?

Мой жених собирается что-то ответить, но Васька его опережает.

— Кто же не знает темниц Малюты! — усмехается разбойник. — Если вы в темницы, то мы с вами!

Мы садимся на коней, и, так и не проверив способности шкатулки, благодарим мельника, и уезжаем из леса.

Возле темниц Малюты, разумеется, стоит охрана, так что нам приходится импровизировать. Мы устраиваем неподалёку парочку поджогов, и ждём, пока пламя разгорится. Когда стражники бегут помогать его тушить, мы подходим к тяжёлым дубовым дверям, и начинаем пытаться их взломать.

— Так, что-то для такого замка не могу найти отмычки, — я развожу руками. — Походу, всё же придётся Никите остаться в темнице!

— А зачем здесь отмычка, её же можно плечиком толкнуть, — богатырь Мотька подходит к двери. — Дай-ка я попробую!

Мотька толкает дверь, и — о чудо! Она слетает с петель! Мы заходим в сырой, тёмный подвал, и, освещая себе путь лучиной, начинаем искать Никиту.

По обеим сторонам тюрьмы расположены небольшие темницы, в каждой из которых прикован натворивший что-то (а может, и попавший сюда по навету зложелателей) несчастный.

— Помогите! Выпустите нас! — просят прикованные цепями узники, и я с ужасом отворачиваюсь — настолько они измученные, избитые, изувеченные.

И как я могла допустить мысль, что Никиту можно оставить в таком месте! Кажется, я не воспринимала всё, что творилось в это время всерьёз.

— Никита, где ты?! — кричит Алиса, и мы внимательно прислушиваемся в надежде услышать моего «братца».

— Идите сюда! Я здесь! — слабо откликается