Загвоздка в том, чего именно захочет добиться суд, какую цель преследуют законники. Ну, скрыть тот факт, что один из Блюстителей был вырожденцем, – конечно, куда уж без этого. Но ведь не только. Оттон Всевластный – Мэльдор это знал – уже предложил себя в жертву, он охотно, даже с вызовом принял вину на себя. Только ли потому, что законники не надеются «сожрать» столь крупную рыбу, они упорно пытаются привязать к делу Моргану?

Или у них есть еще какой-то резон?

Конечно, о Мэлокайне отец подумал сразу. Это самый лучший способ – задеть Мэла через его жену. Если и в самом деле охотятся на ликвидатора, то он должен об этом знать. Адвокат лишь головой покачал. И от одного-то врага нелегко бегать, а уж от двух, и таких мощных…

Сына надо предупредить. Но как? Мэлокайна отец не видел уже больше двух недель, не говорил с ним по телефону несколько дней. Он оставил сообщение на астрале, но отзыва не последовало, и добралось ли сообщение до адресата – кто знает. Да даже если предупреждение и доберется до Мэла, чем оно поможет? Мэльдор не мог сообщить ему ничего определенного – почему его ищут законники, что хотят, и чем ему грозит поимка.

На попытки узнать, что же именно Блюстителям нужно от ликвидатора, уходили остатки заработков адвоката, но пока результатов не было.

После беседы в Биали Мэльдор кинулся к себе в офис, и едва успел на встречу с клиенткой, весьма богатой дамой, мечтавшей отмазать сына от серьезного преступления. Надежд у нее не было, но за консультации она платила большие деньги, и адвокат подробно объяснял ей, как затянуть дело, как попытаться облегчить наказание и изобрести смягчающие обстоятельства. Он знал, что рано или поздно парень все равно окажется на Звездных каторгах, и вернется оттуда надломленным, уже неопасным, а может, и вовсе не вернется. Эти оттяжки его не спасут, так почему бы не решить пока свои финансовые проблемы за его счет? И, может быть, сохранить матери сына, который после каторги уже никому не сможет причинить вреда.

Потом было еще несколько встреч, одна из них – в лаборатории криминалистической экспертизы. Дело того парня, что сидел сейчас в Биали, приобретало интересный поворот, да еще работник государственного нотариального архива пообещал на днях переслать ему копию одного любопытного документа, кажется, завещания, пока не известного следствию. В любых других обстоятельствах Мэльдор испытал бы немедленный душевный подъем, как гончий пес, почуявший след, но сейчас ему было все равно.

Под вечер он позвонил жене и сообщил, что будет поздно. Его тревожило состояние Деборы. Обычно взрывная и бойкая, она поникла, даже как-то выцвела, и на известие о задержке, в ответ на которое обычно разражалась целой прочувствованной тирадой, в этот раз не отреагировала вовсе. Лишь угукнула и ответила, что сама собирается к подруге, где и заночует. Она ни о чем не спрашивала, ни о чем не просила – просто бесцветно сообщала.

Муж, всегда считавший ее хоть и замечательной, очень яркой и необычной женщиной, но из рук вон плохой матерью, почувствовал перед ней вину. С ним это было впервые. Угрызений совести он не испытывал даже тогда, когда, после короткого студенческого романчика и ссоры, после высокомерно брошенного: «На черта ты мне сдался, студентишка – ни денег, ни положения!», а потом после долгой разлуки она пришла к нему, испуганная, и он дал волю легкому злорадству.

Разумеется, он сделал это по-Мортимеровски. Наверное, Дебора и не догадалась, что он в какой-то степени злорадствовал. Принял ее ласково, участливо расспросил, что случилось. И когда перепуганная девушка сказала ему, что случайно схлопотала серьезное проклятие, и не знает, как теперь быть, сделал вид, что озабоченно задумался. Ему приятно было чувствовать на себе ее обеспокоенный, умоляющий, полный надежды взгляд.

– Так отправляйся в управление по борьбе с незаконным использованием магии.

– Ну тебя. Чтоб я туда нос сунула…

– Ну а мужу почему не хочешь пожаловаться? – спросил, подумав, Мэльдор.

Дебора и здесь не ощутила тонкого, очень тонкого укола.

– Муж уехал год назад и вернется только через год. Да и… – девушка зарделась.

– Ну, что?

– Он сразу пойдет разбираться к тому… к той, что наложила на меня проклятие. А это одна склочная баба, с которой я не хочу, чтобы он встречался.

– Да-да, я понимаю, это матушка какого-то парня, с которым ты приятно проводила время, уже будучи в браке. Поэтому не можешь ни мужу сказать, ни пожаловаться в законном порядке, поскольку на суде все всплывет, да?

По выражению лица Деборы он понял, что попал аккурат в точку. На короткое мгновение к ней вернулась ее природная стервозность, которую быстро потеснил испуг. Как истинная женщина, она прекрасно знала, что от мужчины, который от нее не зависит, желаемого можно добиться только лаской. Она не была уверена, что Мэльдор по-прежнему любит ее и прощает (леди Диланэй, привыкшая судить по себе, отдавала себе отчет в том, что сама бы не простила), и потому по необходимости смирила свой язычок.

– Какая разница? – выдавила она. – Ну, я прошу тебя. Помоги. Что же мне делать?

Он пожал плечами.

– Мне надо тебя осмотреть.

И, вынув из шкатулки два браслет-артефакта, нацепил их на запястья.

К тому моменту Мэльдор уже закончил институт и стажировку, у него появилось чуть больше свободного времени, чем он привык, и это свободное время разумный гражданин Асгердана, пронизанного магией, посвятил изучению именно чародейского искусства. В Центре без магии – все равно что без рук, изловчиться можно, но сложно. Чем выше твой уровень, тем больше возможностей перед тобой разворачивается. Поэтому бессмертный, обладающий хоть каким-то капиталом и временем, просто ради собственного настоящего и будущего вынужден заниматься совершенствованием своих магических навыков.

Мэльдор занимался этим все то относительно свободное время, пока набирал клиентуру и не имел еще такого количества заказов, как позже, когда прославился. Дебора явилась к нему уже после того, как он сумел сдать на третий уровень и для себя решил, что большего ему пока не нужно. И без всякого обследования он видел, что за проклятие лежит на девушке, знал, как ей помочь, и мог бы сделать это довольно быстро.

Но потратил больше часа, водя ладонями в сантиметре от ее ладного тела, серьезно сводя брови и покусывая губу. Дебора следила за ним с тревогой.

– Так ты сможешь? – не выдержала она наконец.

– Я? Да. Но… Не уверен, что ты на это согласишься.

– Ты с ума сошел – не соглашусь! Это что – настолько дорого?

– Нет, дело вовсе не в деньгах. Тут хватит обычного объема энергий. Но… Я могу снять это проклятие за три-четыре сеанса, но…

– Да хватит тебе «нокать»! – взмолилась Дебора. – Говори уж, наконец! Что за «но»?

– Это проклятие зацентровано на половую сферу, что логично. Дама, похоже, хотела дать понять, что мстит за совершенно конкретное деяние…