— Сумеешь открыть или попробуем пробраться через окно?

— Обижаешь! Сколько лет я в полиции работаю? Да и замок здесь слова доброго не стоит!

Лебедкин вытащил из кармана какую-то проволочную закорючку, пошуровал ею в замке, и дверь открылась.

— Ловко! — оценила Дуся. — Откуда у тебя такая замечательная отмычка?

— Лучше тебе не знать! И дай-ка, я первый в дом зайду.

— Ты же говоришь, там никого нет.

— Так-то оно так, но на всякий случай…

Лебедкин вошел в дом первым, огляделся и позвал Дусю.

Сразу за дверью были полутемные сени. Здесь на прибитой к стене вешалке висел старый, продранный ватник, под ним стояло ржавое ведро и валялся единственный резиновый сапог.

Из сеней дверь вела в довольно большую комнату. В ней тоже было полутемно, потому что одно из двух окон было забито фанерой полностью, а второе — наполовину. Из обстановки в комнате был круглый покосившийся стол и несколько стульев, либо совсем ломаных, либо трехногих. Еще в углу стояла допотопная тумбочка.

Лебедкин открыл эту тумбочку — но в ней не было ничего, кроме нескольких растрепанных номеров старого журнала «Химия и жизнь» с пожелтевшими от времени страницами. Часть этих страниц была объедена мышами.

— Да, небогато! — протянул Лебедкин, закрывая тумбочку. — Зря мы сюда тащились…

— Но зачем-то он сюда приезжал… — возразила ему Дуся.

— А может, это вовсе не он! Может, кто-то просто ехал мимо, да и решил посмотреть, нет ли в доме чего интересного! Знаешь, бывают любители обшаривать заброшенные дома. Ищут всякие прялки, туески… в общем, предметы народного быта. Говорят, иногда даже старинные иконы попадаются. Но здесь ничего такого нет. И вообще ничего нет. Зря только ехали…

— Погоди, мы еще не все осмотрели!

Действительно, из главной комнаты вело несколько дверей.

За одной дверью оказался пустой темный чулан, в котором было свалено несколько пар старых рассохшихся лыж, за другой — крутая лестница, которая вела в ту самую квадратную башенку, по которой они узнали дом.

Дуся полезла наверх.

Ступени были рассохшиеся и скрипучие. Дуся шла осторожно, она боялась, что под ее весом лестница может обрушиться.

Однако все прошло благополучно, только ничего интересного в башне не оказалось. Там вообще ничего не было, кроме нескольких рулонов старых обоев, оставшихся от последнего ремонта.

Дуся спустилась вниз и огляделась.

— Ну все, ничего здесь нет! — проговорил Лебедкин. — Поехали обратно, а то скоро уже стемнеет!

— Погоди, мы вон там еще не посмотрели! — Дуся показала на открытую дверь, за которой находилось что-то вроде кухоньки.

Кухня тоже не принесла им никаких открытий.

На небольшом шатком столике стояла заржавленная электрическая плитка, на стене над ней висела грязная чугунная сковородка, у противоположной стены стоял допотопный холодильник с пожелтевшей от старости эмалью. Лебедкин без большой надежды на успех открыл этот холодильник — но в нем ничего не было, кроме застоявшегося затхлого запаха.

— И здесь ничего! — проговорил он, закрывая дверцу.

— Постой! — Дуся, нахмурившись, переводила взгляд с плитки на холодильник. — Что-то здесь не так…

— Что не так?

— А почему он там стоит, а не здесь?

— Ты о чем? — переспросил Лебедкин.

— Ну, вот плитка стоит с этой стороны, возле электрической розетки, а холодильник — с той, где никакой розетки нет. Интересно, как же его включали?

— А может, его вообще не включали. Может, он давно уже не работает. Может, его привезли сюда, потому что жалко было выбрасывать, и использовали вместо шкафа!

— Может, и так, но вообще-то эти старые холодильники ужасно живучие. У нас один такой был на даче, ему уже лет пятьдесят было, а он все работал. Давно уже хотели его выбросить, купили новый — так он через год сломался, а старый все работает и работает… уже не знали, как от него избавиться…

— Это ты к чему?

— Это я к тому, что если что-то стоит не на месте, нужно проверить, то ли это, чем кажется. Ну-ка, давай, отодвинем этот холодильник…

— Делать тебе нечего! — проворчал Лебедкин, но все же взялся за холодильник — он знал, что спорить с Дусей бесполезно. Если она что-то решит — не отступит, пока не добьется своего. К тому же он очень доверял Дусиной интуиции.

Холодильник был тяжеленный, и Дусе пришлось помочь напарнику. Наконец, вдвоем они с немалым трудом сдвинули его с места и оттащили в сторону.

И на том месте, где только что стоял холодильник, в стене обнаружилась небольшая дверь.

— Ты смотри! — оживился Лебедкин. — А ведь ты оказалась права!

— Кто бы сомневался! — фыркнула Дуся.

Дверь была заперта, но Лебедкин при помощи своей замечательной отмычки справился с замком и открыл дверь.

За ней обнаружилась крутая лестница, уходящая вниз, в темноту подвала.

— Я первый! — снова заявил Лебедкин.

Дуся спорить с ним не стала и вслед за напарником спустилась в подвал.

Подвал оказался сухим и довольно теплым. Конечно, в нем было темно, но Лебедкин, посветив по сторонам фонариком, нашел выключатель, щелкнул кнопкой, и под низким потолком вспыхнул люминесцентный светильник.

— Вот это да! — воскликнула Дуся. — Я такое раньше только в кино видела!

Вся стена подвала напротив лестницы была покрыта фотографиями молодых женщин. Напарники узнали среди них Марию Колыванову и Елену Синицкую, чьи фотографии были в их делах. Еще две женщины были, по-видимому, покойными женами Александра — Татьяной Вороновой и Александрой Веретенниковой, но здесь было еще несколько незнакомых лиц.

Фотографии были сделаны на улице или в кафе, в парке и в городской толпе, некоторые девушки явно позировали, другие не подозревали, что их фотографируют…

— Так это, выходит, сколько же женщин он убил? — ахнул Лебедкин, разглядывая фотографии. — Мы и про половину не знаем! Ужас какой! Настоящий маньяк! А ты, Дуся, меня еще отговаривала — дескать, везде мне маньяки мерещатся.

— Да уж, — вздохнула Дуся, — прямо иконостас какой-то!

Перед стеной с фотографиями стояли сгоревшие до половины свечи, еще там был небольшой сундучок.

— Настоящий алтарь! — проговорил Лебедкин. — Правда, только в кино про маньяков такое увидишь… Ну, наверно, он тоже кино про маньяков любит.

Он открыл сундучок.

Внутри были сложены странные и на первый взгляд случайные предметы — синяя кожаная перчатка, розовый шарфик, тюбик губной помады, блестящая брошка со стразами, серебряное колечко, еще какие-то мелочи.