Только небольшая горсть его сослуживцев и сподвижников осталась ему верной и разделила с ним неволю.

Вместе с ним были заключены: начальник штаба Верховного главнокомандующего генерал Лукомский, генерал-квартирмейстер генерал Романовский, генерал Кисляков; Генерального штаба полковники: Пронин, Ряснянский, Сахаров и Роженко и Соотс; члены Государственной думы: полковник Л. П. Новосильцев, Аладьин и весь Главный комитет Союза офицеров.

Генерал Корнилов помещался в № 25 третьего этажа гостиницы.

Окно номера выходило на Днепровский проспект.

Почти каждый день около 12 часов можно было наблюдать возле гостиницы следующую картину:

Корниловский ударный полк, прибывший 25 августа в Ставку, проходил церемониальным маршем, взяв винтовки «на руку», мимо гостиницы; офицеры салютовали генералу Корнилову, стоявшему и смотревшему на своих «корниловцев» из окна…

Атмосфера в городе в эти дни была крайне напряженной.

Корниловский полк совместно с Текинским конным готовы были во всякое время уничтожить Георгиевский батальон и освободить генерала Корнилова.

Последний, зная это, приказал командирам названных полков передать офицерам и солдатам, что он запрещает это делать.

В свою очередь и Георгиевский батальон, настроенный вполне большевистки, пытался дважды выйти ночью из казарм с целью разгромить гостиницу «Метрополь» и расстрелять генерала Корнилова и его сподвижников.

Только железная воля командира этого батальона, героя Великой войны, а впоследствии участника Кубанского похода, полковника Тимоновского не позволила последним привести свой замысел в исполнение.

Итак, Керенский торжествовал. Теперь у него были развязаны руки; защитник чести и бытия России был обезврежен; можно было без помехи проводить уничтожавшие армию и Россию утопические опыты. Анархия в стране росла и ширилась. И уж не было в то время человека, способного спасти Россию…

Недолго пробыл генерал Корнилов в заточении в Могилеве. Вследствие категорического требования Керенского и Совета рабочих и солдатских депутатов применить к арестованным суровый тюремный режим, распоряжением следственной комиссии генерал Корнилов и его соузники были перевезены 12 сентября в город Быхов Могилевской губернии и заключены в старинное сырое двухэтажное здание бывшей иезуитской коллегии, стоявшее на крутом берегу Днепра.

Туда же вскоре были доставлены из Бердичева, после надругательства и истязаний, главнокомандующий Юго-Западным фронтом генерал Деникин, его начальник штаба, генерал Марков, генералы Эрдели, Ванновский, Эльснер и другие сослуживцы генерала Деникина.

Генералы Корнилов и Деникин были заключены в отдельные камеры верхнего этажа здания, а остальные размещены по 2–3 человека в каждой.

Тюремный режим был довольно суровый. Общение между заключенными, кроме обеденного времени и прогулок, не допускалось. Прогулки, совершаемые обыкновенно во дворе костела, и свидания с родными разрешались только в определенные часы и на короткое время.

Охрана заключенных существовала двойная: наружная и внутренняя. Наружную – цепь постов вне здания, – нес враждебный генералу Корнилову Георгиевский батальон Ставки; внутреннюю – посты в коридорах и у выходов – верный генералу Корнилову Текинский конный полк, поклявшийся никому его не выдавать и защищать до последней капли крови.

В Быхов довольно часто приезжали делегаты Совета солдатских и рабочих депутатов и других совдеповских организаций контролировать, как содержится «изменник революции и мятежник» Корнилов, и проверить, не слаб ли тюремный режим.

Были случаи, когда проезжавшие мимо Быхова эшелоны «революционных войск», узнав, что там находится генерал Корнилов, порывались с оружием в руках двинуться в город и расправиться с «контрреволюционерами»; однако располагавшиеся в то время в Быхове польские части совместно с Текинским полком охлаждали пыл «ревностных слуг и защитников революции», бросивших фронт, отдавших свою Родину на поругание врагу и торопившихся домой «делить землю».

С течением времени заключенным удалось добиться возможности собираться по вечерам в одной из больших камер. Там генерал Корнилов при тусклом свете небольшой лампы обменивался со своими сподвижниками мыслями, надеждами, предположениями, касавшимися тяжкой болезни Родины и ее будущего возрождения, а также делился своими богатыми воспоминаниями.

Здесь впервые зародилась мысль о создании добровольческой армии из офицеров и патриотической русской молодежи, единственной силы, которая может под руководством опытных вождей положить начало спасения России.

По этому поводу генерал Корнилов через посредство своего родственника Генерального штаба полковника А. А. Колчинского, приезжавшего несколько раз в Быхов, вел переписку с Донским атаманом генералом Калединым и генералом Духониным.

Генерал Корнилов доказывал обоим необходимость спешной перевозки Донских и Кубанских казачьих войсковых частей на Дон и Кубань, дабы сохранить их от всеобщего развала и создать из них антибольшевистскую армию.

Обсуждался и разрабатывался вопрос о бегстве из Быхова на Дон или в Сибирь на тот случай, если большевики захватят власть в России. Там генерал Корнилов предполагал при поддержке Донских или родных ему Сибирских казаков, кликнув клич по всей России, начать формирование добровольческой армии.

По временам кто-либо из заключенных делал доклады на политические или военные темы; прочитывались газеты, в большинстве которых шла возмутительная травля корниловцев вплоть до проповеди самосуда над ними.

Генерал Корнилов с нетерпением ждал суда, не военно-революционного, конечно, как того хотел Керенский и Советы, в котором судьями были два-три солдата, а суда всенародного, при открытых дверях, чтобы вся Россия узнала правду, чего так боялся и чему так противился Керенский.

Находясь в заключении, генерал Корнилов имел всегда бодрый и спокойный вид, чем поддерживал соответствующее настроение среди своих соузников.

Если до большевистского переворота 25 октября 1917 г. еще можно было надеяться на законное судебное разбирательство дела, то после переворота нужно было ожидать только самосуда со стороны большевиков, возглавляемых Лениным и Броништейном-Троцким. Генералу Корнилову приходилось серьезно подумать о бегстве. Был намечен план бегства на Дон, в частности, в город Новочеркасск.

В течение первой половины ноября большая часть заключенных распоряжением следственной комиссии, серьезно опасавшейся самосудов, спешно была выпущена. К 20 ноября в Быхове оставался только генерал Корнилов с генералами Лукомским, Романовским и Марковым.

В этот день, день трагической смерти генерала Духонина от рук занявших Ставку озверелых матросов большевистского главковерха Крыленко, генерал Корнилов и указанные выше с ним лица были по распоряжению генерала Духонина и следственной комиссии спешно выпущены на свободу.

Нужно было торопиться уходить от большевистских банд, ибо они могли с часу на час прибыть в Быхов.