Последнее пристанище надежды,

Одной еще не сорванной одежды

Оно погубит?

Прекраснодушия слепой самообман

Мне раскрывает смысл нереальный,

Единственно не пошлый, не банальный,

Всего, чем этот мир так трезво пьян.

18.08.81 г. Вторник

Сегодня в 8.00 – на съемку, сегодня лететь в Москву, сегодня же съемка в Москве.

Начал сниматься у Гаузнера. Полная катастрофа. Весь мой замысел: Манечкин – «жлоб» распался. Вместо «интеллигента» Паршина, каким он написан и что определил наш дуэт, «жлоб» Витя Павлов. «Жлоб» по сути и в факте!

25.08.81 г

Снялся в Москве и в тот же день (ночь) улетел в Ташкент[68]. Снимался день и наутро улетел в Москву – снимался в ночь, а наутро улетел в Херсон[69]. В Херсоне снимался два дня и завтра (т. е. уже сегодня) полечу в Москву.

Из Ташкента снова не смог дозвониться Лене. Отсюда из деревни Львово даже не стал и мучиться.

Тут Днепр! Боже, какое чудо! Начал роль Мэфа Поттера, что это – даже не знаю. Интересно, в скольких же метрах я снялся за эту неделю? Кошмар!

В голове разные мысли. На душе – смутно. Что из всего этого выйдет…

29.08.81 г

В Канаду как будто еду. Вылетаем 3-го, Монреаль, 5-го – Оттава, 8-го – Монреаль, 14-го – Квебек и 17-го в Москве. К сожалению, смотрим всего три игры: СССР – Канада, 11-го – полуфинал и 13-го – финал. Это очень мало, а главное, можем в финале не увидеть наших.

Вчера в автокатастрофе погиб Валерий Харламов с женой (она была за рулем). Почему-то все винят Тихонова[70]. На меня это произвело огромное впечатление, все время думаю об этом. Остались дети – трех и шести лет – кошмар. Все время в голове усыновить их. Почему-то кажется, что это событие будет иметь какое-то продолжение. Даже, может быть, как-то связано со мной.

Я так расстроен, что не смогу посмотреть всех матчей нашей команды, что поездка уже не представляется мне такой сногсшибательной. Все-таки по приезде попрошу – может, что и выйдет.

Очень жаль, что не записал всю поездку по Латинской Америке, пока помнится, надо бы все записать.

Итак:

Симферополь – съемка – объект «Река». Я там, по замыслу режиссера, должен щеголять в трусиках – это, как он предполагает, будет уже смешно. Для меня же это сцена совсем другая. Странно, но это хороший момент в жизни Манечкина, это купание! Он, конечно, ищет – это понятно. Он, конечно, взволнован – это ясно. Но лезть в воду, нырять, руководить, орать, командовать, плавать, сушиться – это очень близко с отдыхом и большим удовольствием. Все эти волнения по поводу Фоменко – дела, конечно, важные, но, Боже мой, как мы сейчас волнуемся? Мы волнуемся спокойно и делово. Наши праздники будничны. Наши события потопились в безжизненном море усредненного поведения. Мы всегда живем в неких плоскостях: с одной стороны – куда исчез Фоменко? С другой стороны – как хорошо вместо цеха и кабинета в речке!!!

Ах, как хорошо! Особенно Манечкину! Он тут на месте, он тут остановился в своих интересах, он «путает мимику», смех и гогот рвется из него – это жизнь его плоти, его сути, он одевает озабоченность, как фуражку, на голую свою фигуру. И в самый неожиданный момент ложится загорать. (Мы привыкли, где можем, обращать работу в отдых.)

Нужны: фуражка, плавки, майка, бутылка коньяку, нарезанный лимончик, переговорник и тексты на руководство делами.

Надо продумать ход следствия самого Манечкина. (Окурок, следы, взгляд.)

С Павловым договорился, теперь с Гаузнером.

Картина попала под Джигарханяна, как под трамвай. Почему-то сразу не хочется сниматься.

Умный Вадим Гаузнер уж лучше бы был дураком: если Ахеджакова – жена, нет сюжета. От такой бабы сбежать сам бог велел. Сбежать же от Ахеджачки нехорошо, это ставит под сомнение духовность поступка Фоменко.

В моей роли нет смысла – цели. Ее можно было бы и не играть. Жаль было не играть в этом фильме. Но если не будет фильма, то все архиглупо, если иметь в виду еще и 1200 рублей за роль!

Кстати, надо заранее подготовить эпиграммы на всех в поездку. Очень хорошо бы на Сашу Иванова, мушкетера-пародиста.

Например:

Как правильно ты мыслишь о стихах!

Как хороши твои пародии при этом!

Ты стольких раздраконил в пух и прах,

Что самому пора уж сделаться поэтом!

30.08.81 г. Воскресенье

На съемке у Гаузнера удалось все реализовать, но все же не было того серьеза и ажиотажа в сердце и деловитости. Не было графической четкости. Исполнение кадра всегда подчиняется органическому поведению в нем. Но я, видно, не наработал таким образом, чтобы то, что я чувствовал до слова «мотор», становилось бы естественной жизнью. Точнее: опыт органического проживания кадра заставлял меня упрощать рисунок и обеднять замысел. А для того чтобы этого не происходило, я должен был успеть еще привести замысел к большей органике.

Витя Павлов твердо встал на роль товарища – зря я сомневался в этом. Я пошел к нему с уважением, он ответил даже почтением.

Генрих Маранджян кажется сильно постаревшим, покладистым и добрым.

01–02.09.81 г

Большой день, не скрою. Снимался в «Душе» – фестивальный зал. Сюжет с вором (которого принесли в шкафу). Это гениально для «Васи Куролесова». Не спится. Не спится. Звонил маме.

Сегодня сон ушел. Нет, не тоска,

А просто спать сегодня невозможно;

Как сердце иногда неосторожно,

Когда коснется чувства хоть слегка!

Фантазии мои – вторая жизнь,

Я слышу фразы, речи, разговоры,

Я слышу, как в квартиру лезут воры,

Я вижу их – у них в руках ножи.

Я чувствую дыхание над ухом,

Я, недвижим, бегу, спасаюсь и кричу,

Хотя на самом деле я молчу

С открытыми глазами кверху брюхом.

Я падаю куда-то, недвижим,

Я недвижим, над пропастью летаю

И я не сплю, я наяву витаю…

Фантазии – моя вторая жизнь.

07.09.81 г. Понедельник

Пять дней в Канаде. Вылетели из Шереметьева, летели 9,5 часов, приземлились в Монреале. Тепло, кожаное пальто явно не понадобится. Очень трудно