— Слушай, Михалыч, ни одна девчонка в таком возрасте ни в жизнь не оденет такие труселя. Это какая-то подстава!

— В смысле? Что ты имеешь в виду?

— Не знаю. Ты эксперт, ты и думай, что это значит. Но я тебе точно говорю: это не ее трусы.

Я машинально полез в затылок, а потом вспомнил слова своего учителя Вячеслава Ивановича: «Если при вскрытии трупа женщины, особенно молодой, вы на участке тела, расположенном между пупком и коленями, обнаруживаете какое-то несоответствие в одежде или какие-то — пусть и мелкие — повреждения, то, не раздумывая и невзирая на причину смерти, берете содержимое влагалища на наличие в нем „сперматозавров“. Выбросить тампоны никогда не поздно». Вот и я взял. А потом, вскрывая череп, обнаружил продольный линейный перелом костей свода черепа с расхождением краев перелома на 0,5 см. Еще нашел то, что обычно сопутствует таким переломам: обширные кровоизлияния под оболочки мозга и ушиб головного мозга. Обнаружив такую травму, я даже забыл про нелепые трусы и, раздевшись, побежал передать сообщение дежурному по ОВД о насильственной смерти. Сообщив, стал ждать следователя и все это время недоумевал: как она могла сама прийти, ведь травма тяжелая — такие переломы обычно бывают при массивных воздействиях на голову, например при автодорожных травмах, и как же она в быту могла так травмироваться?

Вскоре приехал прокурорский следователь, а с ним — оперативник и эксперт-криминалист. Я им все показал, криминалист сфоткал, а я высказал мнение, что с такой травмой девочка разгуливать не могла, и у меня, — сказал я следователю, — возникают большие сомнения в том, что девочка сама пришла к этой бабушке.

— И что? Ты, Юра, хочешь сказать, что на теле у девочки никаких других повреждений не было? — перебил его Михаил.

— Да нет, были. Множественные мелкие ссадинки в теменной области, под густыми волосами, ссадина в области крыла подвздошной кости, кровоподтек в области плечевого сустава да небольшая ссадина на колене, причем все они были слева. Вот и все внешние повреждения.

Ну и дальше я рассказал про рейтузы. Следователь сильно озадачился и даже в первую минуту решил, что я его разыгрываю. А уверившись, что нет и намека на розыгрыш, призадумался и изъял одежду с марлевыми тампонами. В тот же день прокурор возбудил уголовное дело. И завертелось следствие. Однако вертелось оно недолго. Когда оперативники и следователь во второй половине дня поехали повторно осматривать место обнаружения трупа и допрашивать бабушку, то увидели, что бабушка внезапно умерла — повесилась. Вот так.

Группа, конечно, все осмотрела и, к слову сказать, обнаружила в шкафу у бабушки точно такие же панталоны-рейтузы, что были на трупе девочки.

Сотрудники всех, кого можно, опросили, но ничего существенного так и не нарыли. Как говорится, глухо и темно.

— Мой внутренний голос вещует, — сказал Миша, — что бабушка не сама повесилась. Так, Юра?

— Да, так. У нее на шее была двойная странгуляционная борозда. Одна замкнутая и поперечная, очень четкая — от кругового сдавления шеи удавкой. Другая, слабо заметная, возникла от того, что бабушка после удавления еще и повисела, но она не совсем живой уже висела. Как сказали бы в кино — кто-то успел обрубить концы.

Да, и еще: бабушка оказалась ранее трижды судимой и, несмотря на свои 65 лет, была очень крепкой женщиной. Правда, последняя судимость была у нее четверть века назад, но молодость у бабульки была бурной, и прежние уголовные ухватки, несомненно, сохранились. Так что фигура бабульки хорошо вписывалась в имевшие место быть события.

— То есть ты хочешь сказать, что это она девочку… доской по голове?

— Нет, не хочу. Хотя бы потому, что во влагалище у девочки биологическая экспертиза обнаружила сперму как минимум от двух разных мужчин. Так что, помимо бабушки, там были и…

— …дедушки! — заржал Серега Бурков.

— И ничего смешного. Этот случай в деревне вызвал очень большой резонанс. Девочка была… очень правильной девочкой — и наличие спермы от нескольких мужиков?!. Это было неожиданно… по тем-то временам. В общем, когда дело застопорилось, пошли жалобы: и на бездействие ментов-следователей, и на эксперта, который написал, что хорошая девочка была проституткой, и так далее. Ко мне из области приезжал наш судебно-медицинский зубр вместе с прокурором-криминалистом области Исой Израилевичем Зайченко — очень колоритным мужчиной. Так вот они меня пытали, расспрашивая часа два, не меньше.

— И что, даже замечаний не сделали?

— Ну почему же не сделали? Сделали. Где ты видел, чтобы проверяющие — да не сделали? Знаете, какой они мне допрос с пристрастием организовали! Наш эксперт изображал доброго, а прокурор — злого следователя, как в кино. Орал так, что слюной все мои заключения забрызгал… Но в целом они мои выводы подтвердили и даже сказали, что в проведении комиссионной экспертизы нет необходимости.

— И чем все закончилось? Злодея и убийцу… огласите его имя и должность, пжлста, — сказал тот, кто лежал за спинами сидящих.

— А его так и не нашли, — спокойно ответил Юра. — Вернее, нашли, но… давайте по порядку. Следствие работало долго и очень тщательно, но следов не было. Реальных следов, я имею в виду. В свидетельских показаниях упоминался какой-то «уазик». Он, в частности, стоял поздно вечером у дома, где обнаружили мертвую девочку, и, кстати сказать, отъехал без света — ни фар, ни габаритов не включал. Далее. Примерно за два часа до приезда следственной группы по случаю проведения повторного осмотра дома и для допроса бабушки соседка видела опять такую же машину без номеров. Она еще подумала, что это милиция.

Из допросов подруг умершей девочки тоже выяснили, что она летом на «уазике» ездила на речку. Но с кем и сколько раз — они пояснить не могли.

Машину, конечно, искали. Перетряхнули все подобные машинки в районе и, в конце концов, вышли на машину, закрепленную за вторым секретарем райкома КПСС. И вышли именно потому, что протектор колес этой машины совпадал со следами колес у дома бабушки.

И еще. Бабушку повесили через пару часов после того, как стало известно, что у следствия появился к ней интерес. Значит, что?

— Значит, протрепался кто-то из… вас, — сказал Самуилыч.

— Именно! Следствие проверило всех, кто был в курсе насчет бабушки: эксперта, санитарку, медрегистратора, оперов и самого следователя. Долго выясняли, кто мог скинуть информацию, но тоже никаких реальных результатов не получили.

— Ладно, машина — секретаря. А может, там водила был, а не сам начальник?

— Или они оба, — сказал Самуилыч.

— Вот эти три человека: второй секретарь райкома партии, шофер и один из оперов — тот, что и был на вскрытии — те подозревались серьезно.

Секретарь — потому что имелись данные, что тот «уазик» был именно его…

— …но это не означает, что именно секретарь был в этом «уазике», — спокойно констатировал все тот же Самуилыч.

— И еще! Как вы понимаете, в те времена секретарь райкома — это была шишка не по зубам прокурорам, личность неприкосновенная…