«Она не моя сестра», — мог бы выкрикнуть Кай, но решает сдержаться, хотя, в его взгляде написано раздражение. И все же, многое переменилось со вчерашнего вечера. К ненависти, стоящей между нами стеной, добавилась и тайна о том, чем мы занимались в комнате Харри и мамы.

— Тебе не пять лет, Кай! — Кричит ему в спину мать. — Пора бы вспомнить, что такое ответственность!

Парень подхватывает с пола сумку, закидывает на плечо и уходит из дома, яростно хлопнув дверью.

— Господи… — Позабыв о том, что на раскаленной сковороде что-то шипит, Рита упирает ладони в стол и склоняет голову.

— Что случилось? — Спрашиваю я.

Мою руки, вытираю полотенцем и подхожу к ней. Женщина вот-вот расплачется. Наверное, мне ужасно не хватает материнского тепла, потому, что положив руку ей на плечо, я ощущаю прилив сочувствия и нежности.

— Это мальчишка просто невыносим! — Всхлипывает она и смахивает слезы. И тут же спохватывается. — Боже, лепешки!

Бросается к плите, берет лопатку и переворачивает изделия из теста. Масло угрожающе потрескивает и брызгает в стороны.

— Ай! — Рита закусывает палец, на который попадает шипящая капля.

— Обожглись?

— Немного. Все эти нервы!

— Давайте сюда. — Включаю воду и помогаю ей опустить кисть под холодную струю. — Легче?

— Да, золотце. — Ее глаза светятся теплом. — Спасибо.

— У меня есть бальзам для губ с пантенолом, — шарю по карманам и достаю небольшой тюбик, — не крем, но, уверена, поможет.

Выключаю воду, промокаю ее руку чистым полотенцем и осторожно мажу бальзамом.

— Болит?

— Уже меньше. — Выдыхает женщина.

— Что за шум? — Появляется в кухне ее муж.

На нем старомодная шелковая рубаха в турецкий огурец и широкие брюки.

— Ты как раз к ужину. — Улыбается Рита. — Вымой руки и садись. Времени для изысков не было, поэтому решила по-быстрому настряпать лепешек с сыром.

— М-м-м, обожаю! — Радостно потирает ладони мужчина и отправляется к раковине, чтобы вымыть руки.

— А что за лепешки? — Подхожу к большой раскаточной доске и с интересом разглядываю скалку, тесто и горстки муки. — Научите меня?

— Это еда бедняков, милая. — Неловко пожимает плечами Рита. — Лепешки на быстром тесте из кефира с тертым сыром. Когда Кай был маленьким, мне часто приходилось делать такие. Он приходил с хоккея голодным, как дикий волчонок, и сметал сразу все. Особенно любил начинку из картофельного пюре. Или колбасу с сыром. — Она потупляет взгляд. — Но это, конечно, только по праздникам.

— Я хочу научиться. — Говорю я. — Покажите, что делать.

— Тогда смотри, — женщина отрывает от теста комок, кладет на доску и обваливает в муке, а затем подает мне скалку, — нужно раскатать, но не тонко, толщиной с твой мизинец, а потом мы положим туда начинку, свернем пополам и на сковороду.

— Так что у вас с Каем стряслось? — Спрашивает Лео, усаживаясь за стол.

Пока я пытаюсь приноровиться к скалке и превратить комочек теста в блин, Рита подает ему первую партию лепешек и наливает чай в кружку.

— Пыталась воззвать к его совести. — Обреченно произносит Рита. — Ты же знаешь, как с ним бывает тяжело. Если уж что вбил в голову…

— Это из-за попойки, которую он устроил? — Примирительно склоняет голову мужчина.

Он берет горячую лепешку прямо руками, отламывает кусок и отправляет в рот.

— Да! Из-за чертовой вечеринки! — Женщина упирает руки в бока. — Он же чуть не разгромил весь дом! Мне жутко неудобно перед нашей девочкой…

— Все нормально. — Тихо отзываюсь я. — Вот так пойдет?

Поднимаю тесто, раскатанное в круг.

— Да ты профессионал! Как будто всю жизнь работала с тестом! — Улыбается Рита.

— Нет, я первый раз.

— Теперь клади на ладонь. Так. — Она накладывает начинку. — И защипывай края. Вот так.

— Отлично получается, Мари! — Хвалит меня Лео.

— И на сковороду ее. — Женщина помогает мне расположить лепешку на разогретой поверхности. — Умница.

— Ух, ты! — Взвизгиваю я.

— У тебя отлично получается! — Хвалит Рита. — Раскатывай следующую и садись. Ты, наверное, сама уже проголодалась? — Она вытирает руки о фартук и глядит на часы. — Еще бы, чуть ли не до вечера торчишь в университете!

— Я задержалась в библиотеке. Готовилась к тестам.

— Если бы моего щенка можно было заставить сидеть в библиотеке с книжками, то у него явно было бы меньше проблем с поведением! — Сетует женщина. — Да и в голове бы прибавилось.

— На самом деле, ничего страшного вчера не произошло. — Задумчиво говорю я. — Просто приходили ребята, и…

— Не выгораживай его, ты не обязана. — Обрывает она меня.

— Мусорные баки забиты пакетами с пустой посудой. — Наморщив лоб, сообщает Лео. — А соседка сказала, что ночью приезжала полиция…

Рита сначала уставляется на него, затем на меня. Я опускаю взгляд.

— Я думала, разбитая ваза и пепел в цветочном горшке — единственные проблемы. — Сокрушительно качает головой она. — Ремня бы этому сопляку!

— Полиция просто проверила, все ли в порядке. — Замечаю я.

Не знаю, откуда берется это желание выгораживать Кая. Он действительно виноват, и если бы вечеринка затянулась до утра, то никто не дал бы гарантии, что в доме не были бы выбиты окна и, к примеру, ковер не прожгли бы окурками.

— Еще раз прости, что пришлось все это вынести, Мариана. — Серьезно говорит женщина. — Это твой дом, и Кай не имел права приглашать сюда посторонних.

Она накладывает начинку, и я отправляю лепешку на сковороду. А ту, что уже поджарилась, Рита кладет мне на тарелку и ставит рядом соус:

— Садись, поешь.

— Это и Кая дом тоже. — Говорю я, опускаясь на стул. — И бабушки. Кстати, где она?

— Отдыхает у себя после дороги. — Рита наливает чай и ставит передо мной кружку. — Мы сегодня возили Хелену к нотариусу. Она отказалась от своей доли в пользу Кая и тебя.

— И меня тоже?

Рита встречает мой взгляд с улыбкой.

— Разумеется. Ты ведь ее внучка.

— Да но…

— Харри любил тебя, детка. — Замечает Лео. — И ты — его дочь.

Усики над его верхней губой выпачканы в сметане. Смотрится ужасно забавно, поэтому я улыбаюсь.

— Хорошо.

— Ты ешь, ешь. — Придвигает ко мне тарелку Рита.

— Точно. — Беру лепешку и откусываю кусочек. У меня даже голова кружится, настолько это вкусно. — Восхитительно! — Говорю вслух.