— Мы оказались по разные стороны баррикад в этой войне, — сказал Калькатор, — но я не вижу причин прекращать нашу дружбу из-за этого.

— Вы пошли против всего, за что мы сражались! Вы предали Империум и продались темным силам нашей вселенной. Вы изувечили человеческую расу.

Губы Калькатора изогнулись в усмешке:

— Мы предали Императора, это да, если, конечно, можно так назвать прекращение службы лжецу, скрывавшему правду от тех, кто любил его, тому, кто так безрассудно использовал наш легион. Можешь называть это предательством, но мы освобождали человечество от угнетателей, позволяли сильным подниматься к вершине, показывали нашим родичам, что такое настоящая мощь, доступная каждому, а не только нескольким самозваным стражам, скрывающим свои цели за маской полуправды и подавления.

— Это вы превратились в угнетателей, — произнес Магнерик. — Все твои слова — ложь.

— Дети наших самых жалких рабов однажды могут вступить в ряды легиона. А получив наше железо, они станут сильными, зная, что служат самым честным господам, какие только есть, — самим себе. Это ты заблуждаешься, дражайший Магнерик. И твои Имперские Кулаки, и ваш бахвалистый отец. Вы слепы и не видите истину.

— Я больше не Имперский Кулак, — возразил маршал. — Я Черный Храмовник и вижу величайшую истину из всех. Силы Долгой Ночи обманули тебя и осквернили твою душу.

— И что же это за новая правда? Поведай, прошу, — сказал Калькатор, жестом указывая на реликвии, украшавшие броню дредноута, и тексты, написанные на корпусе.

— Преданность единственному существу, которое может спасти нас ото всех ужасов варпа. Как и всегда.

— Я считаю, что ты неправ, — пожал плечами Железный Воин, — а ты считаешь, что я. Мы можем стоять здесь целый день и спорить, пока орки не спустятся с вон той дюны и не порубят всех на куски. Давай сойдемся на том, что мы оба хотим, чтобы человечество выжило, но методы у нас разные.

— Ты служишь сам себе. Это путь зла. Лишь Император может принести спасение человеческой расе.

— Даже если это так, не думаю, что орки будут слушать твои разглагольствования столько же, сколько я.

— Я не стану снова сражаться рядом с тобой, Калькатор.

— Тебе что, стыдно, Магнерик? — спросил Железный Воин. — Поэтому ты меня так упорно преследуешь? Я помню времена, когда наша дружба подавалась как пример того, что представители столь разных легионов могут отбросить разногласия и создать узы братства.

— И ты предал нашу дружбу и мое доверие.

— Я могу сказать то же про тебя. Мы раньше сражались плечом к плечу. И должны сделать это снова. Альтернатива у нас не очень приятная. Можем убить друг друга сейчас или позволить оркам прирезать нас по очереди. Объединившись, мы получим шанс. Вместе мы сможем покинуть эту планету.

— Несколько часов назад у тебя был шанс на побег. Но сейчас орки доминируют в небе. А у тебя нет достаточной огневой мощи, чтобы прорвать их кордон, — злорадно процедил Магнерик. — Твоим кораблям не удастся добраться до поверхности и забрать тебя.

— Прикрытие в воздухе станет частью платы за сотрудничество, — сказал Калькатор. — Мы деремся вместе и уходим вместе. Ты разрешаешь нам покинуть систему, а затем, если ты действительно сочтешь это нужным, можешь продолжить свою бессмысленную погоню и растянуть ее еще на тысячу лет.

Ралстан связался с дредноутом по закрытому каналу:

— Как печально это ни звучало бы, господин, но в словах кузнеца войны есть смысл. Объединившись, мы практически удвоим наше число. Почти сто пятьдесят космодесантников против орочьей орды. Мы выстоим.

— Они больше не имеют права называть себя Легионес Астартес! — взревел маршал во всеуслышание и переступил массивными ногами. — Они предатели, и только!

— Мы — космодесантники, Магнерик, — произнес Калькатор. — Можешь отрицать это сколько хочешь, но у нас есть те же дары, что и у твоих воинов. Мы должны сражаться вместе или погибнуть по отдельности.

— Никогда!

— Подумай, насколько больше всего ты сможешь сделать, если выживешь и продолжишь свои дурацкие крестовые походы. Сколько ксеносов останутся жить, если ты погибнешь? Сколько миров будут напрасно взывать о помощи в битве против врагов рода человеческого? Никто из нас не хочет, чтобы люди вымерли. Сегодня у нас есть общий враг. Передай о своем согласии на «Обсидиановое небо», и я прикажу «Палимоду» помочь твоему кораблю в бою. Если они не объединятся, то вашим средствам эвакуации тоже не удастся добраться до поверхности. Не будь глупцом, Магнерик. Вспомни битвы, в которых мы участвовали, и как часто я оказывался прав. Сейчас — я тоже прав.

Повисла долгая пауза. Никто не говорил ни слова. Два строя космодесантников молча смотрели друг на друга.

Калькатор покачал головой и надел шлем:

— Ты совершаешь смертельную ошибку. Я возвращаюсь к своим воинам, и мы…

— Стой! — произнес Магнерик. Его голос звучал тихо и искажался треском помех, словно вокс-оборудование дредноута за эти долгие мгновения успело состариться. — Я неохотно соглашаюсь с твоим предложением. Мы будем биться плечом к плечу, еще один раз. Услышьте меня, воины Черных Храмовников! — Он повернулся из стороны в сторону, обращаясь ко всем своим подчиненным. — Ни один член нашего ордена не нападет на Железных Воинов, пока перемирие не будет окончено. В этом клянусь я, Магнерик, маршал крестового похода на Калькатора. Ралстан, прикажи Эрику помочь кораблю Железных Воинов. И пусть сообщит приблизительное время эвакуации. — Дредноут наклонился вперед. Смотровая щель саркофага сверкнула в лучах заходящего солнца. — Мы покинем этот мир вместе, Калькатор, или не покинем вовсе. Даже не думай меня предать.

— Даю тебе слово, что буду уважать наше соглашение, — сказал кузнец войны. — В память о нашей старой дружбе в первую очередь. А теперь пойдем. Заводи своих воинов в здание. Нам нужно подготовиться.

Вода, настоящее сокровище в засушливом климате Марса, расточительно стекала из неплотно соединенных труб. В зазоре разрослась оранжевая слизь — смесь из ржавчины и биологических частиц, свисавшая на полметра вниз. По этой длинной маслянистой массе и сочилась вода, падая в мелкую лужу, где водорослей было больше, чем влаги. Лужа была единственной особенностью камеры сброса давления, в которой сидела Йендль. Ржавые потеки на стенах. Мертвый сервочереп, вероятно, дрон, который должен был сообщать о неполадках вроде протечки, лежал в углу, покрытый слоем пыли. Никаких признаков повышения уровня воды на приборах. Судя по всему, сбрасывать давление в этой секции трубопроводов не требовалось уже довольно давно. Неприметное и забытое помещение. Идеальное место для встречи их ячейки.

Йендль была напряжена, но спокойна. Ощущение неминуемого раскрытия постепенно проходило. Она приняла новую личину за счет очередной жизни. Оранжевые одежды техника баз данных скрывали ее ссутулившуюся фигуру, а конечности исказились, приняв новую форму. Ассасин не избавлялась от маскировки, даже пока ждала товарищей.