Что-то в этом роде Аттила и подумал, верно.

— А, — тихо произнес Люций, глядя на запад, на холмы. — Ты просто не видел мою жену.

Теперь мальчик смутился, и его щеки ярко запылали, несмотря на бронзовую кожу.

Люций рассмеялся вслух.

— Еще поймешь. Пройдет несколько лет, и попадешь в рабство, как и все мы.

Черта с два, подумал Аттила, уставившись на свои грязные ноги. Девчонки! Он снова вспомнил тех хихикающих, полуодетых девушек в покоях принцев-вандалов, и то, как они возбудили его против воли. И испугался, что предсказание Люция уже исполняется.

— У меня есть сын твоих лет, — продолжал Люций. — Сын, и дочка помладше.

— У моего народа на вопрос, есть ли у него дети, мужчина вроде тебя ответил бы: один сын и одно несчастье.

Люций что-то пробурчал.

— Как его зовут? Твоего сына?

— Кадок, — ответил Люций. — Британское имя.

— Он похож на меня?

Люций представил себе карие мечтательные глаза своего сына, представил, как он неторопливо идет по залитым солнцем лугам Думнонии вместе со своей маленькой сестренкой Эйлсой. Он сжимает в грязной руке игрушечный лук и стрелу, пытается охотиться на белок и мышей-полевок или говорит сестренке названия цветов и объясняет, которые из них можно есть.

— Не особенно, — признался он.

— Почему это?

Люций рассмеялся.

— Он нежнее тебя.

Мальчик издал гортанный звук и сорвал еще пучок травы. Похоже, этот Кадок — тоже несчастье.

— Что ж, — произнес Люций, поднялся на ноги и встал над мальчиком. Он пошарил под плащом и вытащил короткий меч с широким лезвием из тех, что используют для ближнего короткого боя. Взял меч за лезвие и протянул его мальчику рукояткой вперед.

У Аттилы открылся рот.

— Это забрали у тебя вместе со свободой, — сказал Люций. — Пришло время вернуть его тебе.

— Это… это… — заикался мальчик. — Его подарил мне Стилихон. Всего за несколько ночей до того, как…

— Я знаю. И Стилихона я знал.

— Ты..? Я хочу сказать, ты…

— Стилихон был хорошим человеком, — произнес Люций. — И однажды я дал ему определенное обещание.

Их глаза встретились. Потом Аттила протянул руку и взял драгоценный для него меч. Лезвие было таким же острым, как и раньше.

— Ты ухаживал за ним, — сказал мальчик.

Люций ответил не сразу. Он расстегнул свой ремень с ножнами.

— Надеюсь, ты тоже будешь, — сказал он, протягивая ремень мальчику. — Не знаю, зачем Стилихон сделал тебе такой подарок. Мне он тоже сделал подарок. — И рассеянно улыбнулся. — И легче, и тяжелее, чем тебе. Я его не понимаю, не больше, чем ты, но для него это что-то означало. Поэтому и для меня это много значит.

Мальчик сражался с ремнем, пока Люций не велел ему повернуться и не застегнул его сам. Ремень оказался слишком свободным, поэтому Люцию пришлось показать, как можно укоротить его, чтобы он сидел плотно. Аттила сунул меч в ножны, поднял взгляд и кивнул.

— Хорошо, — сказал он.

Люций улыбнулся.

— Во время странствий будь осторожен, — сказал он.

Аттила уставился на него.

— Что ты имеешь в виду?

Люций нетерпеливо махнул рукой в сторону холмов.

— Тебе пора идти, парень.

— Ты отпускаешь меня?

Люций вздохнул.

— А я думал, ты соображаешь быстрее. Да, я отпускаю тебя.

— Почему?

Люций замялся.

— Так ты будешь в большей безопасности. Без колонны.

— Но ты… Разве у тебя не будет неприятностей?

Римлянин сделал вид, что не услышал вопроса.

— Старайся по возможности путешествовать ночью. Луна только начинает расти, но она поможет тебе, когда будет полной. Люди в деревнях нормальные, но не забывай, что все пастухи немного бандиты. Да еще они могут заинтересоваться тобой и по-другому — если ты понимаешь, о чем я. Несколько… гм… экзотично. Поэтому держись от них подальше — я бы так и поступил. И не вытаскивай меч, если в этом нет необходимости. Прячь его под плащом. Старайся выглядеть нищим, а еще лучше — сумасшедшим. Никто не будет грабить безумца.

Мальчик кивнул.

— Пожмем руки? — спросил Люций.

Гунн протянул ему пятерню.

— Руку, в которой держат меч, дурень.

— О, извини.

Мальчик протянул правую руку, и они обменялись рукопожатием.

— Иначе откуда я знаю, что ты не ударишь меня мечом во время рукопожатия? Ты ведь не друг Риму, правда?

Аттила ухмыльнулся.

— Правда, — сказал Люций. — А теперь вали отсюда. И больше я тебя видеть никогда не хочу.

— И я тоже, — ответил мальчик. Снова улыбнулся высокому командиру, в последний раз, прикрыв рукой глаза от солнца. Потом повернулся и потрусил по рядам виноградника в поле. Еще раз обернулся и крикнул:

— Будь я на твоем месте, я бы вернулся в Британию! С Римом покончено!

— Да, да! — крикнул в ответ Люций, махнув ему рукой. — Будь осторожен!

Мальчик пробежал через луг, поднялся на холм, на вершине обернулся, в последний раз помахал рукой и исчез.

Люций вернулся к лошади, сел верхом и поехал к лесу.

— Ну? — спросил Марко.

Люций поравнялся с ним.

— Он ушел.

Марко кивнул.

— Я так и думал.

— Выбили что-нибудь из пленников?

— Полководец Гераклиан приказал нам отпустить их. Сказал, они не стоят того, чтобы рисковать головой.

— В самом деле?

— Да. Но одно мы все-таки выяснили: они хорошо говорят на латыни. Просто отлично говорят.

Люций нахмурился.

— А почему бы и нет?

— Видишь ли, они готы.

Люций резко осадил лошадь.

— Они что?

— Отряд готов.

Люций уставился в пространство между дергающихся ушей Туга Бин. Бессмыслица какая-то.

— А где Гераклиан сейчас?

Марко хмыкнул.

— Он и все палатинцы посадили остальных заложников верхом на коней и отправились вперед. По сути, они уже далеко. А мы по непонятной причине остались здесь, с каретами.

— А жирный евнух?

— Тоже с ними.

— Что, верхом? Да как?..