Изредка темные витрины кафе и магазинов облизывали фары проезжающих мимо машин. Шикара плавно скользила по водной глади и толстым листьям лотосов. Меир проделала долгий путь от Сада Шалимара и очень замерзла. Она с облегчением отбросила заплесневелое одеяло и приготовилась выгружаться из лодки. Наконец лодка причалила к каменным ступенькам. «Соломон и Шеба» производил впечатление старого дома, некоторые деревянные детали даже не были покрашены, но все равно этот дом выглядел намного лучше, чем остальные. Некоторые плавучие дома (судя по всему, обитаемые) представляли собой настил из бревен и кривой навес с ободранными занавесками. Фарух, менеджер плавучего отеля, появился на веранде и помог Меир перебраться из лодки на деревянный настил.

— Добро пожаловать, мадам. Мы вас заждались, даже боялись, что вы уже уехали из Шринагара. Ужин готов.

Наверное, здесь было принято подавать ужин так рано. Фарух поклонился и ушел в кухню. У Меир не было никаких сил спорить с ним и просить подать ужин чуть позже. Она покорно съела свою порцию кари и дхала. Во время ужина она постаралась сосредоточиться на чтении и не думать о несчастных Беккерах. Она каждый день проверяла электронную почту, но вестей о Лотос не было. Вообще ни одного слова от Карен. Пришел Фарух убирать со стола, и Меир отправилась в свою комнату. Мощности генератора хватало на единственную тусклую лампочку под потолком, но, несмотря на нехватку электричества, молодым людям на соседней лодке удавалось слушать музыку на оглушительной громкости.

В голове Меир то и дело возникала картинка: заснеженный Ламаюру, маленькая девочка на руках у отца и военный вертолет, который взмывает в небо. Она не могла больше сидеть в плавучем доме наедине со своими мрачными мыслями, поэтому надела теплую курточку, повязала светло-коричневую шаль из Леха и положила во внутренний карман фотографию бабушки с двумя загадочными подружками. Она вышла на веранду и энергично взмахнула рукой, подзывая одного из лодочников, дежуривших на противоположном берегу. Шикара моментально пришвартовалась к настилу, Меир села в лодку, и они быстро поплыли по узкому каналу. Впереди, в одном из отелей с окнами из голубого стекла, находился бизнес-центр, который почти никто не посещал. Но, по крайней мере, там Меир могла заказать бокал вина. На борту «Соломона и Шебы» бара не было. Этот отель явно не мог навеять мыслей о гедонизме. От Карен по-прежнему не было никаких сообщений. Меир быстро прочитала новые письма. Хэтти прислал ответ на ее письмо: «Кажется, ты грустишь. Если тебе не нравится путешествие, возвращайся домой. Я соскучился! Постарайся не думать про маленькую девочку, ты все равно не можешь ничем помочь. Отсутствие новостей — тоже хорошая новость. Возвращайся».

«Постарайся не думать» — проще сказать, чем сделать. Но у Меир не было никакого желания возвращаться домой, несмотря на усталость. Завтра она с новыми силами попытается разобраться в таинственной истории шали. А пока, написав бодрый ответ Хэтти, Меир направила свои стопы в бар. Там было пустынно и темно, только пожилой официант в оранжево-малиновом жилете освежал обстановку. Ко второму бокалу вина она заказала тарелку картофеля фри. Ее подали с пластиковой бутылочкой кетчупа. Каждый солоноватый ломтик картофеля она окунала в кетчуп и с наслаждением запивала прохладным вином. Пока ела, рассматривала фотографию бабушки, которую прислонила к кувшину с водой. Фотография словно светилась изнутри. Женщины сфотографировались на фоне спокойной воды, на переднем плане виднелась балка, украшенная искусной резьбой. Слишком мало информации, но озеро и плавучие дома она видела прямо перед собой. Значит, ее бабушка точно была в Шринагаре. На некоторое время мысли о семейной тайне вытеснили грустные размышления о несчастных Беккерах. Меир съела последний кусочек картошки, вытерла салфеткой пальцы и положила фотографию в карман. Там у нее лежал конверт с прядью шелковистых волос. «Завтра, все завтра», — подумала она.

На улице было темно, но освещение никто и не думал включать. Озеро огромной кляксой чернело впереди. По берегам виднелись очертания плавучих домов. Меир посмотрела на группку лодочников. Один из них присел на корточки и раздувал пламя в маленькой глиняной печи.

Меир слышала новость, что группа вооруженных солдат из индийской армии недавно появилась в этом регионе, а теперь она увидела машину военных, которая припарковалась возле цыганского фургончика. Мужчины начали высаживаться на дорогу. Все были в одинаковой зелено-коричневой форме с длинной шерстяной безрукавкой. А потом была вспышка и оглушительный взрыв. На миллисекунду стало очень тихо, а потом посыпались обломки и Меир отшвырнуло к стене взрывной волной. Она сильно ударилась спиной, ноги мгновенно подкосились, и она медленно сползла по стене на землю. На голову посыпались песок и мелкие камни. Меир пригнула голову к коленям и обхватила ее руками. Она просидела в такой позе несколько минут, слушая собственное дыхание, и наконец обломки и песок перестали сыпаться сверху. В ночной тишине раздались первые крики боли. Меир подняла голову, и в этот момент прозвучал второй взрыв — загорелся автофургон. Она не видела огонь, скорее почувствовала его кожей. Люди бежали в разные стороны, летели камни и песок. Рядом послышался сухой треск. Меир никогда не слышала этот звук в реальной жизни, но благодаря кино сразу поняла: это автоматная очередь. Пули, поднимая фонтанчики пыли, зарывались в гравий. Меир снова пригнула голову и начала судорожно всхлипывать. Ее тихий плач стал еще одним голосом в крике боли, которым наполнился воздух над не так давно тихой и спокойной улицей. Прямо перед Меир проехал полицейский фургон. Она решила посмотреть, что происходит вокруг. Все прохожие спрятались под навесами магазинов или испуганно жались к стенам домов. На дороге в грязи и лужах крови лежало два тела, над ними стояли люди. Один из погибших был солдатом — Меир отчетливо видела армейские сапоги и окровавленную форму. Пожилого мужчину с окровавленным лицом отнесли в сторону. Наверное, стрельбы больше не будет. Мужчины в военной форме забегали между ранеными. Меир посмотрела в противоположную сторону. Дверь отеля, из которого она только что вышла, была открыта. Там стоял официант и отчаянно махал ей рукой. Она встала и побежала к нему. После взрыва и вспышки света она плохо видела, почти ничего не слышала и едва держалась на ногах. Официант схватил ее за руки и втащил в лобби[33]. Внутри было тепло и тихо, люди стояли у столов, администратор разговаривал по телефону, все были очень напуганы. На столе стояла ваза с гладиолусами, которую Меир приметила раньше, когда шла в компьютерный клуб бизнес-центра. Меир никак не могла прийти в себя. В голове шумело, а картина спокойной жизни отеля настолько контрастировала с разрушенной улицей, что она попросту перестала верить своим глазам.

— Где вы остановились? — спросил у Меир администратор.

Она ответила.

— Мы поможем вам добраться, скоро, скоро. Только немного подождите, хорошо?

Меир покорно пошла к стульям, расставленным в лобби, и села. Руки дрожали, звуки автоматной очереди до сих пор звенели в ушах. Потом она заказала чай. За окном проезжали полицейские машины, появилось много военных, а потом и пешеходы. Все постепенно возвращались к своим делам, возобновили подачу электричества. Снова включилась подсветка, даже большая неоновая вывеска «кока-колы» вновь отражалась в воде озера. Исчез гул генераторов, оставив в одиночестве шум машин. Меир подозвала официанта и расплатилась за чай. Сняв шаль, она стряхнула с нее пыль и песок, снова накрыла ею голову, укуталась теплее и вышла на ночную улицу.