нежностью вспоминаю Зораиду Абреу. Эту пышную молодую пуэрториканку можно было принять за хорошенькую дурочку из-за провокационной одежды и тоненького голоска, на самом же деле она была настоящей амазонкой. Хулиан влюбился в нее в одной из командировок и, как и меня, не сумел вовремя бросить. В моем случае это произошло потому, что я забеременела; как было с ней — понятия не имею, но предполагаю, что эта женщина была сильнее его. В семнадцать лет Зораида стала королевой красоты на конкурсе, организованном компанией по производству пуэрто-риканского рома, а потом отправилась вслед за Хулианом в Майами. Хулиан ненавидел любые узы и держал ее на расстоянии, повторяя, что женат на мне, а разводы в его стране запрещены, к тому же он обожает детей и никогда их не бросит.

Я познакомилась с Зораидой, когда она пригласила меня выпить в баре отеля «Фонтенбло». Передо мной была высокая, яркая женщина с пышной шевелюрой, которой хватило бы на два парика, в отель она явилась в обтягивающих брюках-капри, босоножках на высоких каблуках и блузке, завязанной на талии узлом и подчеркивающей грудь. Несмотря на шлюховатую внешность, вульгарной она не была. Все мужчины повернулись и уставились на нее, когда она вошла в бар, кое-кто даже присвистнул. Мы заказали пару коктейлей, и она без лишних слов сообщила, что стала любовницей моего мужа четыре года и два месяца назад.

— Прости, мне нужно было все тебе сказать, я не умею жить во лжи.

— Тебе нужно мое благословение? Забирай его, дорогая, он весь твой, — сказала я: помешать я все равно не могла, и вдобавок к тому времени меня уже не волновали любовные похождения Хулиана.

— Хулиан говорил, что вы вместе, потому что разводы у вас запрещены, но вы не любите друг друга.

— Мы не женаты. Если он хочет жениться на тебе, ему ничего не мешает это сделать.

Мы провели вместе час, и между нами установилось редкое взаимопонимание. Выпив второй бокал, Зораида оправилась от удивления и досады и решила оставить все как есть. Она не собиралась выводить Хулиана на чистую воду, изложив ему выведанную у меня правду, и ни к чему хорошему это бы не привело. Однако в нужное время эти сведения могли бы ей пригодиться. Ее устраивало, что Хулиан прикидывается женатым, отпугивая тем самым соперниц, а меня устраивало то, что благодаря Зораиде он не заводит других девиц.

— Я не шлюха, мне не нужны его деньги или что-то в этом роде, и я не собираюсь его шантажировать. Я нормальный человек, к тому же католичка. — Логика у девочки была безупречна.

Я в категорию соперниц явно не попадала; я была безобидной зрелой женщиной в костюмной паре а-ля Жаклин Кеннеди, уже вышедшей из моды, поскольку теперь все кругом носили мини-юбки. Мне показалось слишком жестоким признаваться ей, что, покуда мы пьем мартини, Хулиан наверняка кувыркается с другой. Зораида верила, что рано или поздно он на ней женится. Ей было двадцать шесть, и у нее было еще много терпения.

ЦРУ волновало меня куда меньше, чем гангстеры, которым принадлежали черные портфели, военный арсенал, хранящийся у нас дома, и посылки без каких-либо отметок, которые пару раз появлялись перед нашей дверью. Хулиан приказал мне их не трогать, потому что они могут взорваться. Посылки так и лежали на крыльце, поджариваясь на солнце, пока Хулиан не приглашал человечка с мышиным лицом, который все брал на себя. Мышелицый был ветераном войны и специалистом по взрывчатке, он осматривал посылку, а затем вскрывал ее с ловкостью хирурга. В первый раз это были бутылки виски, во второй — несколько килограммов отборной говядины: филе, корейка и отбивные; мясо было проложено льдом, но солнце превратило его в зловонную кашу. Это были подарки от благодарных клиентов.

У меня в животе снова шевелились щупальца страха, как случалось всегда, когда я проводила время с Хулианом; а еще я спрашивала себя, какого черта торчу в Майами.

Летом на нас обрушился один из тех ураганов, которые все переворачивают с ног на голову. Дом стоял на холме, и волны нам не грозили; мы ограничились тем, что заперли окна и двери от ветра. Это было потрясающе; преимущество урагана перед землетрясением в том, что о нем узнаёшь заранее. На дом обрушились ветер и вода, несколько пальм вырвало с корнем, унесло все, что не было привязано. Когда буря стихла, чей-то стол для пинг-понга, самостоятельно проделав путь в полкилометра, плавал в нашем бассейне, а на террасе второго этажа мы обнаружили испуганную собачку: бедное животное принесло ветром.

Два дня спустя, когда земля подсохла, Хулиан заметил, что септик переполнился, и пришел в бешенство. Мастера он решил не вызывать, полез в него сам, надев перчатки и резиновые сапоги и бранясь на чем свет стоит, и в итоге оказался по колено в отвратительной жиже. Вскоре я поняла, почему он не захотел приглашать мастера. Из ямы он выудил испачканный пакет, принес на кухню и высыпал его содержимое на пол: это были пачки мокрых, перемазанных нечистотами банкнот.

Меня чуть не вырвало, когда я увидела, как Хулиан запихивает деньги в стиральную машину.

— Ты что, с ума сошел? — в истерике закричала я.

Должно быть, он догадался, что вот-вот прольется кровь, потому что я без раздумий схватила самый большой кухонный нож.

— О’кей, Виолета! Успокойся! — кажется, впервые в жизни Хулиан испугался.

Он набрал чей-то номер, и вскоре в нашем распоряжении были двое бандюганов-мафиози. Мы вместе отправились в прачечную, бандюганы сунули по десятидолларовой купюре трем тетушкам, которые стирали белье для своих семей, выставили их вон, приказав подождать снаружи, и встали у двери, чтобы посторожить, пока Хулиан стирает вымазанные дерьмом банкноты. Затем их пришлось высушить и сложить в пакет. Он взял с собой меня, потому что понятия не имел, как управлять стиральной машиной.

— Теперь я понимаю, что такое отмывание денет, — заметила я.

Этого мне хватило, чтобы раз и навсегда понять, что лучше быть любовницей Хулиана, чем его женой. На следующий день я вернулась в Сакраменто.

Я специально откладывала подробный рассказ о Нье-вес, потому что это очень болезненная тема, Камило. Возможно, я несправедливо обвиняла Хулиана в судьбе моей дочери. На самом деле каждый несет ответственность за свою жизнь. При рождении нам выпадают определенные карты, и мы играем свою партию; некоторым достается всякая дребедень, и они проигрывают, но другие играют теми же картами и почему-то выигрывают. Карта определяет, что мы собой представляем: дата рождения, пол, раса, семья, национальность и