постель, а сам остаётся сидеть около меня, тихонько шепча ласковые слова и поглаживая меня по руке. В моей же голове просто пусто. Я не могу даже осознать, что я теперь на свободе, что мне больше не грозит смерть, а всё то, что я не успела сделать и о чём думала все те дни, теперь может быть исполнено.

Генри сон Торад

Я никогда не был настолько счастлив, как в этот день. Моя маленькая ящерка поехала с родителями домой, а я настоял на выписке. Мне так много предстояло сделать. Привести дела в порядок, дать задание своим оперативникам, встретиться с родителями, а также подготовиться к собственной свадьбе.

Скажи мне кто полгода назад, что я встречу свою истинную и буду планировать собственную свадьбу, я покрутил бы у виска. Сейчас же, моя кожа ещё хранила запах той самой, а в воспоминаниях был ещё свеж момент, когда я поцеловал её.

Выйдя из лазарета, я планировал сразу пойти к себе в комнату и привести себя в порядок. Но, к счастью, наткнулся на ректора, которому и доложил, что временно буду отсутствовать. Тот пожелал мне удачи, но высказал надежду, что после свадьбы, я всё-таки вернусь к преподаванию в академии, ведь такие кадры — редкость.

Не стал пока ничего обещать, но в планах это точно было. Работать всю жизнь главой Управления в мои планы не входило, да и к тому же наличие молодой жены обязывало постоянно бывать дома. Мне не хотелось постоянно быть на вызовах и рисковать своей жизнью. Я мечтал увидеть, как моя жена начнёт округляться, нося под сердцем моё дитя, а потом видеть, как мой ребёнок начинает изучать этот мир, делать первые шаги, взрослеть, обретать магию…

Работа преподавателя в академии не самый плохой вариант. Так, я смогу наблюдать за Селестой, а потом и помочь уже нашим детям.

За этими прекрасными размышлениями я направлялся в свою спальню. Дел было полно, но перво-наперво мне был необходим душ и хоть немного сна.

Добравшись до комнаты, я был настолько ослеплён событиями, происходящими в моей жизни, что не заметил совершенно ничего. Ни приоткрытой двери, ни сломанного замка, ни бардака, будто кто-то что-то искал. Все эти детали мой мозг отмечал скорее машинально, а я напевал под нос весёлую песенку, стягивая с себя больничную рубашку.

Когда я распахнул дверь ванной, замер, глупо глядя на того, кто стоял передо мной.

— Простите, магистр сон Торад. У меня нет выбора.

Произнеся это, парень с размаха впечатал в мою грудь медальон, который мгновенно засветился и впитался внутрь, не оставляя после себя и следа.

— Какого…?

Только вот сделать что-то я уже не смог. Ноги мгновенно стали ватными, а тело обмякло. Последнее, что я услышал от парня, было:

— Я просто не мог, простите магистр, простите, прошу вас. Меня вынудили…

Я не смог даже связно о чём-то подумать, потому что просто уплыл в темноту.

Пробуждение вышло странным. Голова трещала, а я не мог вспомнить событий минувшего вечера.

— Неужели я так напился, что теперь буду мучиться с похмелья?

Пробормотав нечто невразумительное, сделал над собой усилие и поднялся. Не открывая глаз, нащупал в прикроватной тумбочке пузырёк с лекарством, осушил его одним махом и снова упал на кровать. Спустя пару минут голова перестала бить в барабан, а я приобрёл способность соображать и двигаться.

Душ, чистая одежда и завтрак, ждущий меня на столике в гостиной, сделали этот день поистине прекрасным. Попытки вспомнить хоть что-то, по-прежнему отдавались тупой болью в груди и жуткой мигренью. Махнув на всё рукой, начал разбирать почту. Среди рабочих писем на глаза попался чёрный конверт, который я развернул самым первым. Из него выскочил сложенный лист бумаги, на котором мелким почерком было написано всего несколько предложений и артефакт записи, который был неактивен. Отложив побрякушку, я вчитался в строки, а осознание написанного доходило долго.

Всё, что вы ищете, находится внутри конверта. Поторопитесь. Активируется артефакт стандартно.

Долго не решался активировать артефакт, но любопытство взяло своё. Пробормотав слова активации, я положил округлый предмет на стол перед собой и приготовился.

Изображение появилось мгновенно. Мужчина с военной выправкой, проводил эксперименты над оборотнями, людьми и магами. Здесь было всё, что нужно для ареста этого незнакомца. Запись встречи практически со всеми жертвами, которых мы обнаружили в самых разных уголках королевства.

Возбуждённый от увиденного, я быстро собрался и поехал в управление, где тут же собрал своих парней и показал им запись на артефакте.

— Вы знаете, кто он? — стараясь держать себя в руках, спросил я.

— Так это ж отец твоей невесты, сон Торад. Ты чего? Забыл что ли у кого руку просил? Ну, дела…

— Какой невесты? Вы что с ума сошли? — мгновенно вспылил я. — немедленно привезти его!

Парни подскочили от резкого приказа и выбежали вон, выполнять поручение, остался лишь Рован. Мой давний друг и преданный опер.

— Генри, с тобой всё хорошо? Ты же сделку с ней заключил, обещал её не трогать. Ты же спас её от этого урода недавно. Если бы не она, мы бы так и не узнали, что в основу препарата входит кровь анимага. — Друг с беспокойством вглядывался в моё лицо, чем вызывал только раздражение.

— О ком ты вообще говоришь?

И тут мне поведали о Селесте. О том, что она анимаг, что я обещал легализовать её вид, а также, что я женюсь на ней.

Что за вздор! Быть такого не может! А вот тот факт, что девчонка анимаг, говорит о том, что она, скорее всего, может быть причастна. На основе её крови готовится препарат, как мы успели выяснить, а значит, надо лишить её сил, чтобы они потеряли доступ к главному ингредиенту.

Правда, всё это я лишь подумал, а вслух произнёс другое:

— Привезите мне Вирдона. За ним и дочка подтянется.

Глава 36

Я ненавидел лжецов, а Вирдон оказался именно им. Его лицо было на каждом фрагменте записи, которую нам передали, но он всё равно стоял на своём. Кстати, стоит отдать ему должное, он ни разу не пожаловался и не попросил связаться с близкими. Он просто терпел всё то, что с ним творили мои ребята, а я просто махнул рукой на всё происходящее и отправился в кабинет.

Волк выл внутри меня, а в голове, словно назойливая муха, висела мысль, что я что-то не учёл, что-то забыл… Несколько раз перед глазами возникал образ ящерицы, но я отмахивался