— кивнул он головой, продолжая смотреть на меня весьма недоверчиво. Однако спустя мгновение, видимо что-то решив, кивнул и без долгих разговоров начал распоряжаться, организуя своих на предмет грабежа и бегства. Что ж, надеюсь, всё у них получится. Я сделал для них всё возможное — пора занялся своими проблемами.

Мне оставалось ещё четыре верблюда, на чьих спинах висели увесистые тюки с грузом, и целых восемь лошадок — из них шесть под седлом. Добыча и так неплохая, особенно если в тюках обнаружится что-то ценное. Однако лошадок ещё надо было собрать, верблюдов примотать к общей верёвке, да и трупы ободрать не мешает на предмет денежек и ценного имущества. Работёнки хватало.

Следовать за попаданцем

Западная Мооскаа. Генерал Оу Ренки Дарээка

— Хм… А вы уверены, сударь?

— Да. Уверен.

— Хм… Как-то это… Впрочем, что вы планируете предпринять дальше?

* * *

…После пробуждения Ренки ещё очень долго сидел на диване, подперев голову руками, пытаясь понять, что же такое он почувствовал. Все эти годы, с того проклятого дня, когда этот демонский Амулет не пропустил его в другой мир вслед за друзьями, он чувствовал некую незримую струну, словно бы связывающую его с этим загадочным не то прибором, не то и вовсе живым существом, вошедшим в легенды мира под именем «Амулет Манаун’дака». Иногда это было почти физическое и даже немного болезненное чувство, иногда — некое смутное ощущение, игра чувств, словно скользящий по затылку взгляд незнакомца. Бывали дни, когда Ренки искренне верил в то, что теперь он навечно привязан к Амулету подобно тем жрецам с плато Зубов Дракона, молящимся ему, как собственному богу. Иногда, особенно в периоды серьёзной увлечённости чем-то другим, убеждал себя, что всё это лишь блажь, морок, навеянный сильным впечатлением, какое произвело на него соприкосновение с этой удивительной Загадкой.

И вот вдруг эта струна зазвенела. Так негромко, но явственно… Пытаясь вжиться в нравы и обычаи королевского Двора, оу Ренки Дарээка начал было брать уроки игры на цитре. Правда, далее того, чтобы научиться настраивать инструмент и извлекать из него парочку простеньких мелодий, дело не пошло. Но если правильно настроить цитру и дёрнуть зажатую на должном ладу струну, соседняя начнёт колебаться и тихонечко звенеть. Вот что-то подобное он почувствовал и сейчас — Амулет вновь сработал. Сработал на всю мощь, а не подобно мозгу спящего человека, воспроизводящего причудливые картинки снов, в каковом состоянии, как представлялось Ренки, Амулет пребывал большую часть времени. И эта работа вызвала дрожание его личной струны… А насколько было известно Ренки, так, во всю мощь, Амулет работал только когда открывал врата в другие миры.

Он почти не удивился, придя к такому выводу и сумев убедить себя в истинности своих ощущения и мыслей. Ещё с того проклятого дня он чувствовал, что когда-нибудь и этот день настанет. День возвращения Готора — его друга, наставника и, наверное, брата.

Ренки встал и подошёл к окну. За безупречно вымытым стеклом лежал предрассветный город. Солнца ещё не было видно, но тьма уже постепенно начала сдавать свои позиции, и пустые улицы и спящие дома неторопливо являли свои очертания, покрытые утренней туманной дымкой. То нереальное время суток, когда нет ни тьмы, ни света, ни дня, ни ночи, ни правды, ни лжи — сплошь мороки, призраки и обманки. Так может, и он — обманывается? И все эти звенящие струны — не более чем игра винных паров в натруженной возлияниями голове, да бурление желудка, отягощённого изысканными кушаньями, которые королевские повара обожают приготовлять из невообразимых сочетаний самых несочетаемых продуктов? Но нет, полно обманывать самого себя. Он, генерал оу Ренки Дарээка, точно знает, что почувствовал и осознал. И даже если он ошибается, лучше следовать своим побуждениям, нежели потом горько жалеть, что струсил и пошёл на попятную.

Ренки решительно подошёл к столу и, пощёлкав новомодным огнивом-зажигалкой, сделанным из замка кремнёвого пистолета, зажёг свечу. Пододвинул к себе лист бумаги и письменный прибор и написал несколько писем. Схватился было за колокольчик, дабы вызвать слугу, однако, прислушавшись к тишине всё ещё спящего дома, передумал и вместо этого сам спустился в лакейскую, растолкав своего дворецкого.

— Немедленно пошли человека с этим письмом в Фааркоон, — приказал он ему. — Пусть передаст его в контору Торгового Дома Ваксай, старшему приказчику. По дороге он должен заехать в моё поместье «Колхоз» и отдать вот эту записку трактирщику Дооду. Пошли человека к Гаарзу, пригласи его ко мне. Передай, чтобы обязательно дождался моего возвращения. Потом приготовь мне мундир, вели подать лёгкий завтрак и заложи карету — мне надо будет нанести несколько визитов.

* * *

Первый визит генерал оу Ренки Дарээка нанёс, конечно же, своему покровителю и прямому начальнику.

Формально ни он, ни его друг Готор никогда не состояли в Тайной службе, и тем не менее, почти все взлёты его карьеры были тесно связаны с ней, а скорее, с её бессменным начальником и фактически вторым человеком в государстве, главным цензором, верховным жрецом королевства, первым советником короля и военным министром по совместительству оу Риишлее. Именно этот выдающийся государственный муж сумел заметить и оценить парочку бывших каторжников, умеющих добиваться успеха в, казалось бы, безнадёжных делах. Он даже раньше самого Ренки разгадал тайну Готора и сумел убедить короля и малый круг высших сановников в ценности тех знаний, что таятся в голове этого необычного человека. И именно оу Риишлее стал негласным покровителем и патроном Ренки и Готора… Ну, в том смысле, что давал им возможность отличиться или погибнуть, выполняя очередное невозможное задание. Хотя, надо отдать должное, щедро награждал в случае успеха и был достаточно снисходителен, когда, скажем так, успех был не слишком громким.

Так что стоит ли удивляться, что со своей невероятной и удивительной новостью Ренки первым делом нагрянул именно в Малый Дворец, где располагался главный приказ Тайной службы? Правда, как вскоре выяснилось, нагрянул несколько раньше времени, отчего пришлось почти целый час нервно прошагать в приёмной, ловя на себе деланно равнодушные взгляды секретаря и швейцара-охранника.

— Что привело вас ко мне, мой друг, в столь ранний час? — с любопытством и некоторой иронией поинтересовался оу Риишлее, едва Ренки переступил порог его кабинета. — Это мне, скромному служителю богов, необходимо каждый рассвет встречать в храме, а уж вам-то, после вчерашнего приёма и получения заслуженных наград, сами боги велели проспать до полудня.

— Я почувствовал…