— Этот водитель ни при чем. Это он вас просчитал…

— А-а, — отозвался я, догадавшись, о чем идет речь. — Зверь, которого я привел в город… Надеюсь, сейчас, зная, что я в морге, он от меня отвяжется?

— Теперь он от вас не отвяжется никогда. Он будет вести вас, пока не убьет или пока вы не прикончите его.

Неприятно, признаюсь, слышать такое, даже если речь идет о сказочных персонажах.

— Я буду начеку.

— Позаботьтесь, Артур Иванович, о Лиде. Она — все, что у меня есть…

— Это я уже слышал.

— Он и ее тоже сейчас ведет.

— Я ему по лапам надаю.

Отец Александр промолчал, не издав ни звука. Я терпеливо ждал. Должен же он хоть что-то сказать, точно зная, что я уже побывал на опушке леса и рылся в земле.

— Лида… — начал опять было он, чем сорвал пломбу с моего терпения.

— Послушайте, священник, эта девушка тоже — все, что у меня есть. И я постараюсь… Я очень постараюсь, чтобы она вас никогда более не увидела.

— Я вас плохо слышу… говорите громче! Что вы сказали, Артур Иванович?

— Все ты слышишь, — говоря даже тише, чем обычно, выдавил я.

— Я не понимаю вас…

Жар залил мое лицо.

— На вашем месте я сказал бы то же самое. Вы, верно, забыли, что я вам говорил. В недавнем прошлом я вице-президент крупной компании, а это должно было подсказать вам, что с вами разговаривает человек с неординарным складом ума. Прогнозы и логические выкладки — суть моей прошлой работы, и будь я проклят, что вместо покоя я вынужден снова и снова возвращаться к своему прошлому! Вы, любитель записывать чужие речи и потом подвергать их анализу!.. Прокрутите пленку свою от начала до конца и найдите там мои слова о бабке Евдокии! Вы не услышите о ней ни слова! Почему же сегодня, когда я признался вам в том, что был у нее, вы сказали, что она «была» хорошим человеком? Разве священник допустит такое выражение к человеку, который здравствует? Но я-то знаю, почему так случилось! В первый же день своего пребывания в этом тихом городке я пришел к ней с душевными проблемами, а сегодня побывал снова. И что я увидел, по-вашему? Полуразложившийся труп старухи! Она умерла сразу после того, как я у нее побывал, то есть сразу после того, как она предсказала мне встречу с серыми волками и посоветовала бояться человека, с которым я познакомился или познакомлюсь! Да ведь это она о вас говорила, святой отец… Впрочем, какой уж святой… Вы и бред мой писали на пленку, так что чего уж проще вам было поговорить со мной в тот момент, когда перед глазами моими рушились дома, и выяснить, где я прячу то, с чем приехал…

— Боже мой…

— Не упоминайте это имя. «Вы ведь не с пустыми руками сюда приехали?» — как ловко это у вас вышло. Ждали, что я подтвержу свой бред в трезвом виде? Одно только непонятно… Почему вы меня до сих пор не сдали Брониславу? Вам нужны все деньги, а не обещанный за мою поимку гонорар?

— Вы сошли с ума, — твердо сказал священник. — Если я, как вы говорите, выведал у вас тайну захоронения восьмисот тысяч, тогда почему бы мне, пользуясь теми же средствами, не выведать тайны местонахождения четырех с половиной миллионов? В бреду вы не говорили и слова о деньгах!

Меня прошиб пот. Дважды на одни и те же грабли…

— А я разве говорил, что тысяч в тайнике было… именно восемьсот?

На том конце связи установилась звенящая тишина.

— Что, опять плохо слышно? — поинтересовался я.

— Приезжайте, нам нужно поговорить.

Я расхохотался.

— Вы не сочтете за бестактность, если я откажу? Лида в больнице, но я не беспокоюсь за нее, потому что уверен, что дочь вы не погубите. Но рано или поздно я заберу ее у вас.

Бросив трубку, я оглянулся. За спиной моей стоял Костомаров и качал головой.

— Наверное, не так ты представлял себе новую жизнь, Артур, верно?

Мы выпили спирта, я рассказал ему о напасти с четырьмя с половиной миллионами.

— А ты брал их?

Я покачал головой.

— Ты считаешь, что поп — тот самый, к кому обратились люди твоего бывшего шефа за помощью?

Я изменил направление качания, теперь уже соглашаясь.

— Видишь ли, Игорь… В тихих городках все знают друг друга, но больше всех обо всех знает… правильно, священник. Все тайны аккумулируются именно под сводами храмов.

Костомаров выдавил в рюмку с медицинским спиртом дольку лимона.

— Но, черт возьми, это же священник…

Я посмотрел на него с сомнением.

— Я трижды был в его храме. И ни разу не видел ни одного прихожанина. Это странно, не так ли? И это в то время, когда в соседней церкви народ не переводится. Там убили священника — и весь поселок уже на крыльце. А если что случится с отцом Александром, то об этом никто и не узнает… Или узнает, но спустя время, точно так же, как я узнал о бабке Евдокии.

— А что с ней случилось? — замер Костомаров.

Кажется, я, приехавший в это захолустье неделю назад, являюсь единственным источником информации для всех местных жителей. Мой рассказ о визите к ясновидящей потряс Костомарова.

— Ушам не верю… Я много слышал о ней и однажды у старушки даже…

— …бывал? — подсказал я, и Костомаров покраснел.

— У нее дар божий, как у Ванги. У меня подружка в Питере была… Любовь страстная, единственная… Планировал ее сюда забрать, но год назад какой-то холодок почуял… Пошел к Евдокии, говорю — что делать? А она посидела, руку мою в руках подержала, говорит: твоя женщина уже полтора года как живет с другом твоим. Вырви из сердца и забудь. Я не поверил, взял отпуск и — в Питер. И что ты думаешь?..

— Что?

— Был у меня друг, вместе работали в клинике, так она с ним в гражданском браке уже полтора года. Такие дела, брат… Чем сейчас думаешь заняться? Это я так спрашиваю, понимая, что не сегодня завтра два трупа на улице Ленина найдут…

— Не могу сейчас уехать, — с упрямостью осла пробормотал я. — У батюшки деньги забрать нужно, и… Лида.

Костомаров изумленно поднял брови:

— У батюшки? Деньги?.. Ну, с девушкой все понятно, а какие деньги?

— Ну, помнишь, я рассказывал тебе, как закопал в лесу миллион, а ты мне еще смеясь посоветовал толику церкви подарить, чтобы отпустило?.. Ту же историю я рассказывал и отцу Александру…

Доктор судорожно глотнул и замер.

— Бережной, ты этот город в Содом превратишь…

— А я виноват? Я ж приехал сюда начать все заново!

— А такое впечатление, что решил его сжечь…

Это было неприятно слышать.

— Шлейф неприятностей приволок, брат… Такие дела… — Он поискал что-то в карманах и вынул связку ключей. Отцепив один, протянул мне: — На восточной окраине стоит домик в один этаж, узнаешь его сразу — серая «шуба», зеленая крыша… я его купил, когда приехал, но жить там не могу. Сиди там, пока девочка на ноги не встанет, а дальше сам решай…