– Да, черт возьми. Мне не терпится увидеть тебя с животиком, в котором мой ребенок. – Я закатываю глаза. Он хватает меня за бедра и мягко притягивает к себе. Он возвышается надо мной, и чтобы видеть его лицо, я запрокидываю голову. – Первую твою беременность я пропустил. Я не чувствовал, как она пинается, не ходил с тобой к врачу. Я хочу всего этого.

Мне стыдно, я смущенно облизываю губы и опускаю взгляд, но он гладит меня по щеке и заставляет посмотреть в его глаза.

– Не надо. Не скрывай от меня свои чувства. Я хочу, чтобы мы всегда были честны друг с другом. Как только начнешь что-то скрывать или лгать о своих чувствах, начнутся проблемы.

Я вздыхаю, на моих плечах непомерная тяжесть.

– Я бы так хотела, чтобы ты был рядом тогда, и это ужасно, что тебя не было.

– Ты поступила наилучшим образом, – в тысячный раз напоминает он мне. – Тогда… я бы не смог стать тем мужчиной, тем отцом, какой был нужен. Ты это знала. – Он проводит пальцем по моей щеке. – Перестань сожалеть, ведь у нас есть настоящее. Я могу каждое утро просыпаться с тобой. Я слышу, как Сэда бегает по коридорам, когда она здесь. Винни и Бинкс станут лучшими друзьями. – Я смеюсь, потому что, на удивление, так оно и есть. Мой черный кот и корги любят спать вместе на диване. – И однажды, когда придет время, я услышу плач нашего ребенка. – Я плачу, и он быстро смахивает мои слезы. – А теперь, – он хватает меня за руку, – пойдем-ка со мной в душ. – Он дерзко ухмыляется, его глаза темнеют от желания.

Он тянет меня за собой, и когда моя обнаженная спина прижимается к плитке душа, а Тайер оказывается внутри меня, я наконец расслабляюсь.

* * *

Вечером после разговора с Сэдой по FaceTime мы устраиваемся на диване с миской попкорна, чтобы посмотреть кино. Тайер ложится и кладет голову мне на колени.

– Что хочешь посмотреть?

– Честно говоря, – зевает он, – я, скорее всего, усну, так что смотри что хочешь.

Я пролистываю фильмы на моем аккаунте и останавливаю свой выбор на романтической комедии. Если Тайер все равно уснет, то я хочу посмотреть, как Бенджамин Барри в исполнении Мэттью МакКонахи будет мучить Энди Андерсон – Кейт Хадсон в «Как отделаться от парня за десять дней».

Тайер не протестует. Одной рукой я поглаживаю его голову, а другой закидываю в рот кусочки попкорна. На другом конце дивана дремлет Винни, а Бинкс свернулся калачиком рядом с ней.

Проходит всего пятнадцать минут с начала фильма, когда я вижу, что Тайер крепко спит. Он каждый день работает допоздна. Да, у него свое дело, и он босс, но когда речь заходит о его бизнесе, он любит вникать во все детали. А последние пару дней он вдобавок ко всему красил стены в комнате, которая теперь принадлежит Сэде, и расставлял там мебель. Когда она приедет сюда через несколько дней, у нее уже будет своя комната принцессы.

Тайер даже вернулся в магазин и купил кресло-мешок, которое я прежде убедила его не покупать. Наверху в общей сложности три свободные комнаты, одна перешла к Сэде, и я предполагаю, что если Тайер добьется своей цели и я забеременею от него, другая будет превращена в детскую.

Я представляю себе, как Тайер качает на руках драгоценного новорожденного, и мое сердце наполняет тепло. Но радость сменяется грустью и тоской, когда я думаю о старой комнате Форреста, от которой Тайер избавился давным-давно. Я спросила его об этом, и он ответил, что некоторое время она оставалась нетронутой, но видеть ее было слишком больно, и Тайер упаковал большинство вещей, продал мебель, а самые любимые игрушки Форреста разложил по разным комнатам. Он говорит, что каждый раз улыбается, глядя на эти вещи, но хранить нетронутой целую комнату – это уже слишком.

Я смотрю на его лицо, такое спокойное во сне. Должно быть, ему пришлось пережить невыносимую боль. Он рассказывал мне, что его психотерапевт описала горе как мяч в коробке. Когда боль свежа, мяч большой и постоянно бьется о стенки коробки, но со временем мяч уменьшается и все реже ударяется о стенки.

Мой мяч еще довольно большой. Вот почему я стараюсь не заходить в мамин дом. Я не хочу прикасаться к ее вещам. Не хочу упаковывать их, кому-то дарить и так далее…

Я вытираю слезы и вдруг окончательно осознаю, что произошло. Я делаю вид, что она по-прежнему в своем доме, печет кексы, смотрит кино или просто сидит на кухне и ест кашу. Горе – странная штука, не поддающаяся логике.

Я видел, как она умерла. Я ходила на ее похороны. На ее могилу. И все же мой разум цепляется за призрачную надежду, что она до сих пор в том доме.

Фильм продолжается, но я не обращаю на него внимания. Когда пробегают титры, я выключаю телевизор и осторожно бужу Тайера. Он смотрит на меня и понимает, что я поглощена горем. Он ничего не говорит, да это и не нужно. Он обнимает меня, я обхватываю Тайера, как коала, и он относит меня наверх, в кровать. И даже там он меня не отпускает, вероятно, полагая, что если будет крепко меня держать, я почувствую себя лучше.

Глава тридцать восьмая

Салем

Проходит две недели, прежде чем я чувствую себя готовой приступить к уборке дома. Джорджия убеждала меня принять ее помощь, но я настойчиво попросила ее не вмешиваться, так как у нее в любой момент могут начаться роды. Это ее третья беременность, и она, скорее всего, родит раньше срока, так что напрягаться ей противопоказано, как бы она ни упрямилась.

– С чего хочешь начать? – подбоченившись, спрашивает Тайер.

Мы стоим на лужайке перед домом, и я никак не решаюсь войти внутрь. Тайер регулярно ухаживает за газоном, так что хотя бы об этом мне не приходится беспокоиться.

Я открываю и закрываю рот, но не могу произнести ни слова.

– Давай обойдем все комнаты и пометим крупные предметы мебели разноцветной лентой, – решительно предлагает Тайер. – Что ты оставляешь себе, что отдаешь и что выбрасываешь. Так будет проще.

Я уверенно киваю и стараюсь не расплакаться. Это всего лишь дом. Это просто вещи. Так почему меня переполняют эмоции?

– Хорошая идея.

– Отлично. – Он кивает сам себе. – Жди здесь, а я принесу из фургона ленту.

Я морщу