ее качать. Думаю, она этого даже не замечает.

– Какая же ты прелестная. Такая маленькая. Братья будут тебя обожать. – Она поднимает взгляд на сестру и деверя. – Мальчики уже знают?

Джорджия улыбается и трясет головой:

– Нет. Мы решили сделать им сюрприз и объявим об этом завтра, когда они приедут нас навестить.

– Они так обрадуются! – Салем поворачивается ко мне. – Они хотели сестренку и были слегка разочарованы, когда узнали, что родится еще один мальчик.

Джорджия смеется и закатывает глаза.

– Разочарованы? Джексон-старший рухнул на землю и зарыдал, когда мы ему сказали.

Майкл поглаживает ее по плечу.

– Они решат, что мы их разыграли.

– Нас всех разыграли. – Она показывает на ребенка. – Ей всего несколько часов от роду, а она уже дает жару.

– Как ты себя чувствуешь? – спрашивает сестру Салем. – Как прошли роды?

– После того как мне сделали эпидуральную анестезию, все пошло как по маслу.

– Хочешь ее подержать? – вдруг спрашивает Салем, продолжая укачивать ребенка.

– Я?! – Я в шоке.

– Да, давай! – подбадривает Джорджия.

Салем передает мне малышку. Она такая крошечная в моих руках! Как маленький кабачок или что-то в этом роде. Она спит, приоткрыв розовые губки, ее веки светло-голубого оттенка. Возле лица – крошечный кулачок; он выглядывает из пеленки, в которую она завернута.

Чье-то громкое сопение заставляет меня оторвать взгляд от малютки. Салем всхлипывает, глядя на меня с ребенком на руках. Я не спрашиваю ее, что случилось; все написано на ее лице. Она думает о Сэде и о том, как все могло бы быть. Мне хочется сказать ей, чтобы она не плакала, что все в прошлом, но я думаю, что ей нужно пережить этот момент. Я хочу, чтобы она отпустила свою боль.

Я держу малышку, пока она не начинает шевелиться. Наверное, она проголодалась, и я возвращаю ее Джорджии.

– Нам пора. – Салем обнимает сестру и целует в щеку. – Уже поздно, и тебе нужно отдохнуть. Дай знать, если что-то понадобится. Особенно теперь, когда на свете есть эта милая девочка вместо мальчика. – Она легонько проводит младенцу по носу.

Джорджия с восторгом смотрит на новорожденную.

– Я бы не отказалась от пары новых нарядов. У меня только мальчуковые вещи, а мне хотелось бы что-нибудь милое на выписку.

– Ты права. Я что-нибудь принесу. – Она снова обнимает сестру, и мы выходим из больницы.

– Придется купить новую машину, – вздыхает Салем, глядя на мой фургон.

– Твоя совсем разбилась?

– Правый бок всмятку. Сомневаюсь, что ее стоит ремонтировать. – Она потирает лоб, и я хватаю ее за руку, чтобы она не сдвинула повязку. – Нужно позвонить Калебу и сообщить, что случилось. Он наверняка удивляется, почему я не пожелала Сэде спокойной ночи.

– Позвони ему по дороге домой.

– Да, хорошо, – сонным голосом произносит она.

Салем совершенно без сил. Она разговаривает с Калебом, и я не могу разобрать его слова, только замечаю скорость, с которой он задает ей вопросы. Она уверяет его, что с ней все в порядке, а я пока подъезжаю к окошку, чтобы заказать нам что-нибудь поесть.

– Все хорошо, клянусь. Серьезно. Просто пара царапин и синяков. – Она делает паузу. – Да, я понимаю, что перелом руки – это не царапина, но… – Голос Калеба звучит громче и оживленнее. – Нет, мы не будем подавать в суд на другого водителя. Калеб, клянусь, я в порядке. Машина разбита, а я в порядке. – Она качает головой, стараясь не улыбаться. – Я знаю, что машина тебя не волнует, но повторяю: я жива и здорова. Будь это не так, я бы с тобой сейчас не разговаривала.

Я тянусь к динамику, заказываю наобум пару блюд и достаю бумажник. Салем машет своей карточкой, и я легонько отталкиваю ее руку.

Она показывает мне язык, но карточку все-таки убирает.

– Угу, я позвоню утром. Хорошо. Пока. – Она завершает разговор. – Калеб сильно разволновался.

– Он за тебя переживает.

– А ты даже не ревнуешь. Я удивлена.

Я пожимаю плечами и протягиваю в окошко деньги.

– Не ревную. По крайней мере, больше не ревную.

Она усмехается, в уголках ее глаз морщинки.

– Так ты это признаешь? Ты когда-то ревновал?

Я ворчу, беру сдачу и подъезжаю к следующему окну. Там мне выдают пакет, и я выезжаю с парковки.

– Используй слова, пещерный ты человек, – командует она.

– Глупо, но да, я ревновал. В то время я этого даже не осознавал. Я думал, что забочусь о тебе. Кто-то же должен был это делать.

Она качает головой, ее губы улыбаются от удовольствия.

– Дровосек, пещерный человек, – тихо бормочет она.

– Ты это о чем? – Я прикрываю рот рукой, чтобы скрыть намек на улыбку.

– Ты настоящий дровосек. Борода. Клетчатые рубашки. Мускулы. И ведешь себя как дикарь. Значит, ты пещерный человек-лесоруб.

– Ну, – я сворачиваю на нашу улицу и через минуту останавливаюсь перед домой, – это что-то новенькое.

– Просто признай, что я права.

В ответ я молчу. Мы берем пакеты с едой и заходим в дом, где нас встречают Винни и Бинкс. Я выпускаю Винни на улицу и кладу еду на барную стойку.

– Я думала, я не голодна, но аромат до того сногсшибательный! – Она берет жареную картошку и откусывает кусочек.

Я впускаю Винни, мы садимся ужинать, а после поднимаемся в спальню. Я притягиваю ее к себе и утыкаюсь лицом в ее шею. Я вдыхаю ее аромат и думаю о том, что мог ее сегодня потерять. Но не потерял. И прижимаю ее к себе еще крепче.

Глава сорок первая

Салем

– Твой гипс станет уникальным аксессуаром к платью подружки невесты. – Лорен смеется и оставляет на твердом розовом гипсе свой автограф.

– Знаю, – вздыхаю я и хмуро рассматриваю свое отражение в зеркале магазина платьев. Светло-розовый гипс кажется ослепительно ярким на фоне шалфейного платья подружки невесты. – Прости. Но это никак не сочетается.

Она закатывает глаза.

– Меня не интересует твой гипс. Мне нужна ты.

– Знаю, но я так расстроена! – Я угрюмо смотрю на свое отражение в массивном напольном зеркале. Гипс толстый, громоздкий и уродливо выделяется на фоне всего остального.

– Прекрати. – Она машет руками и хлопает ими перед моим лицом. – Хватит. Ничего этого не будет. Ни плохого настроения, ни хандры. Я серьезно.

– Хорошо. – Я наклеиваю на лицо улыбку. – Раз тебе это не мешает, я больше не буду об этом говорить.

– Ты ведешь себя так, будто я вышвырну тебя со своей свадьбы из-за сломанной руки. Неужели ты так плохо обо мне думаешь? – шутит она и заходит за занавеску, чтобы швея помогла ей надеть платье для