– Вы все время пытаетесь внести сумятицу.

– Ага. Я это сделала своей профессией. Лезу во все углы, задаю неудобные вопросы, и сую свой нос в чужие дела, и нахожу ответы там, где никто их не ожидал увидеть. Пока что я спасла восемь городов и семьдесят миллионов жизней. Хотите, чтобы я была не так назойлива?

– Скажите мне, что вы знаете, и тогда я буду решать.

Он тщательно подбирал слова, будто оказывал величайшее снисхождение ее недисциплинированному отказу знать свое место.

Рашель откинулась на спинку.

– Это вопрос дедукции, – сказала она. – Потому неплохо знать хотя бы кусок контекста. Для начала: этот корабль – этот флот – не случайно рванул по пространственноподобному маршруту за четыре тысячи лет в будущее. Вы пытаетесь сделать маневр, который нарушает, но не совсем, кучу договоров и пару законов, установленных полубожественным декретом. Вы не собираетесь входить в собственный световой конус прошлого, но хотите подойти к этому очень близко – уйти глубоко в будущее, чтобы обойти всех наблюдателей, или пожирателей, или мины, которые Фестиваль мог установить на вашем пути, прыгнуть к цели, потом вернуться в прошлое и случайно выйти из полета чуть-ли-не-перед появлением Фестиваля. Вы знаете, какие выводы и я из этого делаю? О крайнем безрассудстве. Третье Правило не зря дано. Испытывать его – значит барабанить в дверь Эсхатона.

– Это я все знаю, – подтвердил Илья. – Итак?

– Ну, вам стоит спросить, что же тогда мы должны ожидать здесь найти? Мы сюда прибыли и искали буй. Капсулу из времени с подробными тактическими описаниями из нашего прошлого светового конуса – то есть оракула, который нам расскажет о враге куда больше, чем мы могли бы знать, так как наша временная линия не пересекалась с его. Снова жульничество. Но мы живы.

– Не понимаю. Почему такого не может быть?

– Потому что… – Она посмотрела на него долгим взглядом. – Вы знаете, что бывает с людьми, которые нарушение принципа причинности используют как оружие? А вы невероятно близко к этому подошли, что само по себе уже безумие. И вам это сошло с рук! Такого просто нет в сценарии, если только правила не поменялись.

– Правила? Вы это о чем?

– Правила. – Она закатила глаза. – Законы физики бывают в некоторых случаях подозрительно человеческими. Начиная от принципа неопределенности Гейзенберга, что присутствие наблюдателя действует на объект наблюдения на квантовом уровне, исходя из чего можно вывести кучу поразительных взаимосвязей во Вселенной. Рассмотрим, например, отношение сильных ядерных взаимодействий к электромагнитным силам. Чуть-чуть изменить его в одну сторону – нейтроны и протоны не станут вступать в реакцию, – не будет термоядерного синтеза. Сдвинуть в другую – цикл ядерных реакций остановится на гелии – и никогда не образуются более тяжелые ядра. Столько есть подобных корреляций, что космологи строят теории, будто мы живем во Вселенной, которая существует специально, чтобы породить наш вид жизни или что-то, от нее происходящее. Например, Эсхатон.

– И что?

– И то, что вы нарушили какие-то из более загадочных космологических законов. Те, которые утверждают, что Вселенная, где происходит истинное нарушение принципа причинности – путешествие во времени – де-факто нестабильна. Но нарушение принципа причинности возможно, только когда есть агент причины, в данном случае наблюдатель, и потомки этого агента подвергаются серьезному воздействию этого нарушения. Сформулируем это иначе: это принято как закон космологии потому, что Эсхатон не терпит идиотов, его нарушающих. Вот почему моя организация старается объяснять людям, что этого делать нельзя. Не знаю, пытался ли кто-нибудь объяснить вашему Адмиралтейству, что произошло в том дальнем углу космоса, где сейчас Крабовидная туманность? Там теперь пульсар, который не является естественным – скажем так, – и истребленные виды будущих возможных завоевателей галактики. Кто-то попытался обойти правила – и Эсхатон это пресек.

Илья заставил себя отцепить пальцы от ручки кресла.

– Вы хотите сказать, что капсула, которую мы решили подобрать – бомба? Но ведь Эсхатон уже попытался бы нас убить или хотя бы захватить…

Она невесело осклабилась.

– Если не верите мне, то это ваша проблема. Мы – я имею в виду Комитет ООН по анализу интеллектуального каузального оружия – видели с полдюжины инцидентов подобного рода, когда та или иная тайная попытка создать устройство, нарушающее принцип причинности, приводила к беде. Обычно ничего столь грубого, кстати, как ваш замкнутый времениподобный путь и хакерское предсказание; это были действительно Устройства, Нарушающие Причинность. Редакторы истории, минимаксные цензоры, дедовские бомбы и по-настоящему мерзкое устройство, называемое пространственноподобный аблятор. Существует целая онтология каузального оружия, как и ядерного – атомные бомбы, термоядерные с атомным запалом, электрослабые взрывные устройства и тому подобное.

Каждая такая локализация, где мы видели развертывание УНП, бывала тщательно и систематически превращена в пыль неизвестными силами – но силами, явно восходящими к Эсхатону. Мы никогда не видели процесса разрушения, потому что Большой Э в таких случаях любит избыточные воздействия. Самое мелкое средство уничтожения у него вроде пятисоткилометрового астероида, падающего на региональную столицу на скорости двести километров в секунду.

И потому мне кажется большим сюрпризом, что мы еще живы. – Она оглядела пустые стулья, отключенную рабочую станцию на столе. – Да, и еще одно. Эсхатон всегда истребляет УНП до того, как они начинают работать. Мы думаем, что он знает, где их найти, потому что у него есть собственные УНП. Нечто вроде сохранения региональной ядерной гегемонии путем нападения на тех, кто строит завод по обогащению урана или атомный реактор. Как бы там ни было, вы не пытались нарушить принцип причинности – пока что. Флот собирается, вы обнаружили капсулу, но вы еще фактически не замкнули петлю и не воспользовались предсказанием в запрещенном контексте. Вы можете даже уйти целыми, если прыгнете обратно, но не попытаетесь выйти раньше точки старта. Только я бы поосторожнее отнеслась к открытию этой капсулы. По крайней мере, сделайте это на приличном расстоянии от прочих ваших кораблей. Неизвестно, что в ней содержится.

Илья неохотно кивнул.

– Я думаю, командира корабля следует известить.

– Да уж. – Она глянула на консоль. – И еще одно. Я думаю, вам понадобятся все преимущества, которые только можно получить, и одно из них сейчас сидит у себя в каюте и пальцами вертит. Может быть, вам стоит перемолвиться словом с Мартином Спрингфилдом, инженером с берега. Он человек странный, и вам придется к нему отнестись снисходительней, чем вам бы хотелось, но я думаю, он знает больше, чем говорит, и куда больше, когда дело идет о системах приводов. «МиГ» не стал бы платить ему две тысячи крон в неделю просто за красивые глаза. Когда «МиГ» продал эту вот птичку вашему Адмиралтейству, он подписал еще и контракт на пятидесятилетнее обслуживание и модернизацию – что может принести даже больше доходов, чем сама продажа.