Закрывая за собой дверь каюты Мансур, он тщательно огляделся. Две койки, как полки в вагонах, верхняя опущена для сна, а нижняя поворачивается на шарнирах, превращаясь в стол. Два ящика, крохотный умывальник, зеркало и телефон. Из-под стола торчит угол большого чемодана. Инспектор не налегке путешествует, как офицеры флота.

Прежде всего Василий потратил минуту на осмотр чемодана – никаких волосков, проволочек поперек щели, замки тоже ничем не блокированы. Обычный, несколько потрепанный чемодан из дерева с кожей. Попытавшись вытащить его, Василий сразу понял, что там что-то неправдоподобно тяжелое. Тогда молодой прокуратор отпустил задвижки койки-стола и поднял ее к переборке. Извлеченный на свет чемодан будто улыбнулся ему, страшный и безликий.

Василий понюхал воздух и вытащил пистолет-отмычку. Еще один совершенно незаконный инструмент ведомства Куратора, это было чудо инженерной мысли: зонды с электромагнитным управлением, электронные датчики, трансмиттеры и даже компактный лазерный передатчик. Любой замок вскрывался за считанные секунды. Василий нагнулся над чемоданом и вскоре подтвердил, что дипломатический багаж представителя ООН обладает не большим иммунитетом от пистолета-отмычки, чем любой восьмисувальдный замок с кодовой резонансной частотой опознания и неоправданной верой в многозначные простые числа. Крышка щелкнула и отскочила.

В ней лежали туалетные принадлежности и зеркало. После беглого осмотра Василий перешел к самому чемодану и оказался лицом к лицу со слоем одежды. Он сглотнул слюну. Неназываемые предметы издевались над ним: сложенные нижние юбки, женские спортивные трусы, кружевные перчатки. Все это он осторожно отложил в сторону. Под ними лежало желтое шелковое платье. Василий покраснел, сконфузившись до глубины души. Платье он поднял, развернул. Смущаясь, поднялся и встряхнул его. Очень красивое платье и женственное, совсем не то, что ожидал он увидеть у этой испорченной развращенной агентши с Земли. Вся разведка шла не так, как он себе представлял. Василий покачал головой и положил платье на верхнюю койку, потом нагнулся к чемодану.

Под платьем лежал черный тренировочный костюм и восьмиугольная шляпная картонка. Василий попытался приподнять ее – коробка не шевельнулась. Сплошная и тяжелая, как свинец! Ободренный, Мюллер взял тренировочный костюм и накинул его на спинку стула. Под ним оказалась гладкая пластиковая поверхность, а в ней горели огоньки. Сам чемодан был всего шесть дюймов глубины! А вся нижняя его половина расположилась под поверхностью, на которой лежала фальшивая картонка, и была, конечно же, набита всякой контрабандой и шпионской аппаратурой.

Василий вгляделся в пластиковую панель. Похожа на клавиатуру, только клавиш нет – ни белых, ни черных, и бумажные ленты некуда вставлять. Все это было непривычно чужое. Василий ткнул пальцем в панель, в явно приподнятый участок. Мигнули руны: «В ДОСТУПЕ ОТКАЗАНО. ОТПЕЧАТОК НЕ РАСПОЗНАН».

Черт!

По спине потекли струйки пота. Василий стал рассматривать возможности, и тут его взгляд упал на выгруженное из чемодана барахло. Этой штуке нужен знакомый рисунок кожи? А вот, перчатки. Он их взял. Длинные женские перчатки. Чем-то они пахли едва слышно – да. Василий натянул одну из них на правую руку и снова коснулся приподнятого участка.

«ОБРАБОТКА… ПОДТВЕРЖДЕНИЕ ДОСТУПА».

Человеческое тело теряет пять миллионов частичек кожи в час; эти перчатки Рашель носила, следовательно…

Появилось меню. Василий ткнул в него наудачу. Первая опция гласила: «КАТАЛОГ МОДЕЛЕЙ ЗИРС ФАУНДЕЙШН», что бы это ни значило. Под ней: «КУТЮРЬЕ МОДЕЛЕЙ АППАРАТУРЫ ГНУ 15.6». Дальше: «ИСТОРИЧЕСКИЙ КАТАЛОГ ДИОР». Василий почесал в затылке. Никаких тебе шифровальных книг, скрытого оружия, камер наблюдения. Только какие-то непонятные инструкции вычислительной машины! В раздражении он ткнул в возвышенный участок.

Каюту наполнило низкое жужжание, и Василий отпрыгнул, повалив стул. В крышке шляпной картонки открылась щель, послышалось безумное щелканье, и щель что-то выплюнула. На стол опустилось нечто красное – туманный клубочек кружева с двумя отверстиями для ног. Скандал! А шляпная коробка, щелкая и скрежеща, недолго думая выдала тюлевое бальное платье, пару сапог на шпильках и пару грубой вязки синих шортов. Все предметы были горячи на ощупь и слегка пахли химикалиями.

– Прекрати! – зашипел Василий. – Перестань!

В ответ из чемодана полился поток чулок, пара брюк и корсет, который любому надевшему его гарантировал травму живота. В отчаянии Василий хлопнул по панели управления, и чемодан прекратил производство вещей. Василий смотрел на него, туго соображая. Зачем таскать с собой чемодан одежды, если можешь взять с собой чемодан, который тебе любую одежду изготовит? Тут чемодан зловеще заскрежетал, и Василий уставился на него в онтологическом ужасе. Корнукопия! Рог изобилия!Запрещенная мифологическая химера истории, машина, которая принесла вырождение, безработицу и коллапс экономики предкам до того, как Сингулярность помогла им переселиться и основать Новую Республику.

Корнукопия хмыкала и гудела. Перепуганный донельзя Василий оглянулся на дверь. Если Рашель уже идет обратно…

Картонка открылась, оттуда высунулось что-то черное и блестящее. Зажужжали антенны, сканируя помещение, сбоку вылезли и приподнялись четко выраженные клешни.

Василий глянул на монстра – и ему хватило. Дверь еще долго моталась и стучала у него за спиной, пока он, выпучив глаза, несся по коридору, в вывернутой женской перчатке на одной руке.

А свежеиспеченный шпионоробот закончил осмотр зоны появления. Примитивные программы в микропроцессорном мозгу сделали вывод, что ничто не препятствует рабочему режиму. Робот установил его по умолчанию и приготовился вести разведку. Схватив для камуфляжа ближайший незакрепленный предмет, робот натянул его на свой крабий панцирь и направился к вентиляционной шахте. Когда он уже вынул решетку, снова щелкнула шляпная картонка, и родившийся второй робот увидел лишь желтое платье, исчезающее в вентиляционном люке. Вновь щелкнула картонка, готовясь выпустить очередного…

Когда Рашель вернулась, чемодан был почти пуст – и почти вся готовая одежда отсутствовала.

* * *

– Ты идешь со мной, – сказала Буре Сестра Седьмая. – Смотреть ситуацию. Объяснять, что плохо, и понимать.

Ветер задувал в открытое окно, неся над городом серые тучи, и Новый Петроград горел адом запретных технологий. Рушились и снова воздвигались дома, вырастая из жутковатой почвы людских грез. В квартале златокузнецов высились серебряные деревья, и их резкие плоские поверхности играли под светом скрывающегося в облаках солнца. Безволосая пришелица вылезла на балкон и показала бивнями на ярмарку на той стороне города.

– Это сделал не Фестиваль!

Буря беспомощно вышел за ней на крышу над бальным залом герцога. Клоачный смрад ударил в ноздри – далекий обонятельный след трупов, болтающихся на фонарных столбах во дворе. Политовский скрылся, но его люди ушли не тихо, и мятежные толпы, разгоряченные и разъяренные, учинили много зверств над офицерами и их родственниками. Последовавшие репрессии были суровы, но необходимы…