Коннор остановился рядом.

— Вы не хотите иметь детей?

Она какое-то мгновение колебалась, прежде чем ответить. Это не осталось незамеченным.

— Хочу. Но не для того, чтобы удовлетворить некого джентльмена, считающего своим долгом произвести на свет наследника. Я бы предпочла более осмысленные отношения. — Она снова запнулась. — Между мной и мужем должно существовать взаимное уважение и понимание. Я никогда не соглашусь на обычный брак по расчету, когда между двумя людьми нет ничего общего, кроме имени.

Любой мужчина, который возьмет в жены Алексу Хендри, будет круглым идиотом, если не оценит ее уникальный характер, жизнелюбие и удивительную силу духа, подумал Коннор и быстро выбросил эту мысль из головы. У него достаточно проблем и без этой требовательной девицы.

— Правда, это в высшей степени маловероятно, — вздохнула Алекса. — Я слишком привыкла командовать, и очень упряма. Дядя Фредерик говорит, что я отпугиваю мужчин. С этим вы, безусловно, согласитесь. А поскольку вряд ли мне удастся измениться, скорее всего я закончу свои дни старой девой. Но по крайней мере у меня на спине нет никого, кто пытался бы управлять мной кнутом и шпорами.

— Хотите услышать мое мнение? — поинтересовался Коннор.

Алекса пожала плечами, но граф заметил, что она напряглась, словно ожидая удара.

— Ваш дядя Фредерик — осел.

Ее глаза удивленно округлились. Похоже, она не знала, как следует отреагировать. Так ничего и не придумав, Алекса уставилась вниз — туда, где были пастбища.

— Ой, взгляните! Эй! Ау!

Коннор увидел, что она машет мужчине, шагающему по высокой траве за стадом коз. Перед ним носилась черно-белая собака, изредка покусывая за ноги отбившихся животных. Компания направлялась к воротам в самом углу забора.

Мужчина ответил на ее приветствие и пошел своей дорогой.

— Я всегда имела склонность брать быка за рога, но в данном случае речь идет о животных меньшего размера, — заговорила Алекса. — Признаюсь, я позволила себе попросить мистера Стеллингса собрать всех коз на холмах, чтобы их можно было пересчитать. Он имеет опыт работы пастухом, а немного денег не помешает его семье.

Не просто коз, а его коз, хотел сказать Коннор, но не успел.

Алекса, казалось, ожидала именно такого замечания.

— Я знаю, вы считаете, что я вмешиваюсь не в свое дело, но мистер Даггет дал мне деньги — сумму, которую возместит ему Себастьян, и я могу тратить их так, как считаю нужным. Мне казалось, что вы не станете возражать.

— Такая аргументация заставит Макиавелли покраснеть, — ответил граф, но в голосе его не было гнева. — Постарайтесь только, чтобы Себастьян никогда не узнал, что деньги имеют какое-то отношение ко мне. Он не одобрит.

Они прошли еще несколько шагов, прежде чем Алекса наконец спросила:

— Почему? Себ вспыхивает при любом упоминании вашего имени.

— Ни один нормальный джентльмен не порадуется, если повеса, имеющий дурную славу, будет крутиться возле его сестры.

Алекса нахмурилась:

— Себастьян наверняка знает, что вы не представляете для меня опасности.

— Учитывая, что я вас целовал и полураздетой повалил на кровать, полагаю, он не согласится с этим, — усмехнулся Коннор.

Ее щеки порозовели.

— Брат не руководит моими действиями. Ни один мужчина не смог бы это сделать, даже если бы захотел.

— Вероятно, нет, — сухо проговорил граф, — иначе вы бы не бегали…

Его прервал шум катящихся камней. Алекса рванулась вперед.

Секундой позже он тоже услышал звук, привлекший внимание его мнимой супруги, — сквозь грохот камнепада и шум прибоя пробивалось тоненькое блеяние. Следуя за ней по пятам, Коннор наконец увидел маленького испуганного козленка. Малыш стоял на небольшом выступе, прижимаясь к скале. Вокруг него катились камни.

Когда Алекса начала подниматься по крутому склону, граф схватил ее за руку.

— Какого черта вы делаете?

— Он слишком испуган и не сможет слезть оттуда сам.

— Ну и черт с ним, Алекса, вы не можете спасти каждого одичавшего козла, на которого наткнетесь.

Она упрямо выпятила подбородок.

— Но я могу попробовать.

Пробормотав ругательство, Коннор перехватил поудобнее ее руку и отвел в сторону. Обойдя нагромождение камней, он увидел узкую тропинку, ведущую вверх, туда, где стояло перепуганное животное, пытавшееся удержаться на узком выступе под напором ветра.

— Оставайтесь здесь, — буркнул он и сбросил плащ.

— Но я могу…

— Ради Бога, сделайте так, как я сказал! Один порыв ветра, и ваши юбки превратятся в воздушного змея, несущего вас в море.

Алекса отступила и прижала к груди плащ графа.

— Только будьте осторожны, я вас очень прошу.

— Не беспокойтесь, — пробормотал он, медленно двигаясь вверх. — Пройдя изрядную часть своего жизненного пути, я вовсе не собираюсь закончить его здесь из-за клочка шерсти и копыт.

Из-под его ног осыпалась очередная порция камней. Неужели он на самом деле рискует своей шкурой ради козленка?

Добравшись наконец до выступа, он мысленно возблагодарил Всевышнего за то, что козлик слишком напуган, чтобы боднуть его за свое спасение. Обхватив тощее тельце, Коннор прижал малыша к себе. Дьявол, ему достаточно один раз лягнуть своими непропорционально длинными ногами, и они оба рухнут вниз.

Пока все нормально. Граф медленно и осторожно двинулся в обратный путь, стараясь не смотреть вниз.

Алекса, протянув руку, помогла ему сделать последние шаги.

— О, сэр, вы были великолепны!

«Я был полным идиотом!..» И все же по непонятной причине граф был очень горд собой.

— Можете завернуть этого звереныша в мой плащ. Уверен, вы захотите, чтобы я отнес его к матери, — буркнул он.

— Видите, я же говорила, что вы можете стать превосходным фермером.

Ее голос был также мягок, как шерсть козленка.

— Хм. Я сделал это лишь для того, чтобы вы не сломали шею.

Алекса помолчала, аккуратно заворачивая малыша в плащ графа.

— Я вам не верю, сэр. Вы стараетесь не показать этого, но все-таки заботитесь о своем стаде.

«Черт бы побрал Сюзи!»

— Какую бы слезливую историю вам ни рассказала Сюзи, отнеситесь к ней критически, — буркнул он. — Миссис Чатсуорт — романтическая натура и видит все вокруг в розовом свете. Мы оба знаем, что это неправильно.

— Как раз наоборот, — возразила Алекса. — Ваша подруга имеет ясное представление о сути вещей и хорошо понимает человеческую натуру, иначе она не сумела бы выжить в тех суровых условиях, в которых оказалась после смерти родителей.