мой сакс пробороздил его незащищённые пальцы, его нож полоснул меня по тыльной стороне руки и выпал на землю, а я, не теряя времени, перехватил его обратным хватом и всадил Готторму в ключичную впадину.

Готторм упал на колени, хватая ртом воздух, мой удар повредил артерию, а с такими ранами не живут. Кровь толчками выходила из раны, заливая утоптанный снег, а я вытер лезвие сакса и вернул оружие в ножны, глядя, как умирает этот пьяница. От его разгорячённого тела шёл пар, и мне на секунду показалось, что это его душа отлетает в Вальхаллу. Как ни крути, а умер он в честном бою.

И всё же мне было не по себе. Если мы будем убивать друг друга от скуки и по пьяной лавочке, тем проще будет саксам отбить наше вторжение, и эта мысль грызла и терзала меня, не отпуская ни на минуту. Но я ничего не мог с этим поделать. Я не конунг и даже не ярл. Пока что.

Я вернулся на своё прежнее место, накинул полушубок и шапку, поглядел на собравшихся, которые приветствовали мою победу довольными выкриками.

— А ведь вместо меня это мог сделать сакс, — произнёс я. — И Готторм тоже мог убить ещё нескольких саксов.

Люди вокруг притихли, осмысливая мои слова.

— И всякий раз, когда мы режем друг дружку, — продолжил я и ткнул пальцем в сторону частокола. — Где-то там радуется один сакс. Помните об этом.

За телом Готторма пришли его земляки-готландцы, и я ожидал, что с меня потребуют виру за его убийство, но островитяне, похоже, и сами знали, каков из себя Готторм и как тяжёл его нрав. Поэтому ни о какой вире не было и речи. Его просто унесли и похоронили за окраиной лагеря.

Как ни странно, моя речь, похоже, подействовала, и драк между собой с того момента стало несколько меньше, а все смертоубийства пресекались до того, как конфликт переходил в острую фазу. Слишком уж хорошо мы понимали свою уязвимость и малочисленность. А восполнить свои потери мы не могли, подкрепления не появятся просто так, сами собой. Сперва придётся одержать несколько громких побед, и только тогда сюда, как стервятники на добычу, слетятся все остальные искатели приключений со всего севера.

Но потери среди нас возникали не только из-за убийств. Мы слишком долго сидели на одном месте и в лагере неизбежно начался боевой понос. Непонятно, кто первый его подхватил, но он обошёл стороной только мою команду, которую я изо всех сил старался приучить к гигиене и при первых признаках эпидемии запретил пить сырую воду. Либо пейте эль, либо пейте кипячёную.

Пришлось объяснять такую свою упёртость в этом вопросе божественным вмешательством, мол, я слышал от одного годи, что болезни возникают от плохой воды и грязи, и это более-менее сработало. Норманны в принципе были более чистоплотными, чем те же саксы, но и это не избавило нас от извечной армейской напасти. И это ещё ладно, что король Эдмунд снабдил нас продовольствием, а викинги успели награбить съестного из местных амбаров, и у нас не началась цинга.

Так или иначе, дни медленно тянулись один за другим, заставляя нас помирать от скуки и поскорее ждать хоть какого-нибудь действия, и после Йоля ночи понемногу начали становиться короче, спустя пару месяцев запахло весной, небо стало пронзительно голубым, а птицы начали возвращаться со своих южных курортов. Зимовка подходила к концу.

Перспектива скорого выхода всех взбодрила и подстегнула, норманны точили топоры и смазывали кольчуги, звон в походных кузницах не утихал с утра и до самой ночи. Корабли заново смолили и конопатили, зашивали паруса, выстругивали новые вёсла, в общем, делали всё для скорейшего выхода в море. Рагнарсоны хотели пройти по морю и рекам до самого Эофервика, нагло и дерзко, ничуть не опасаясь того, что войска короля Эллы будут ждать их именно оттуда.

Хотя если бы командовал я, то, возможно, попытался бы заключить союз с бриттами, изгнанными на запад, и атаковать именно с запада, а вторая половина армии ударила бы с востока, поднявшись вверх через устье Хамбера. Но бриттов никто почему-то всерьёз не воспринимал, хотя они уже несколько веков продолжали борьбу с захватчиками-саксами, а дробить армию в нашем положении нельзя. Мы должны дробить саксонские армии, чтобы бить их по одиночке, а не свою собственную.

И вот, когда снег сошёл, а из жирной английской грязи начала пробиваться молодая зелёная травка, Великая Армия Язычников снова пришла в движение.

Глава 19

Драккары с резными деревянными фигурами чудовищ, эти драконы моря, быстрые, гибкие и ловкие, мчались на север, вспенивая сизые волны Северного моря. Да, было холодно и сыро, но я понял, что привык и к холоду, и к сырости. Это всё ерунда, когда кровь закипает от предвкушения скорой битвы.

Я вскоре начал узнавать эти места, мы обогнули Восточную Англию. Скоро начнётся побережье Мерсии, и где-то здесь мы потеряли «Чайку». Об этом, кажется, задумался не только я. Гуннстейн хмуро глядел на береговую линию, Хальвдан неотрывно смотрел туда же, будто бы пытался что-то отыскать.

— Надо было начать с юга, — вдруг произнёс Хромунд. — Самые богатые и жирные земли там.

— Север слабее, — сказал Кьяртан. — И Рагнарсоны поклялись отомстить королю Нортумбрии, а не кому-то ещё.

— Мы-то здесь не для мести, мы идём, чтобы пограбить, ради денег и славы, — сказал Торбьерн.

Я не встревал в этот разговор, сосредоточившись на управлении драккаром, но послушать было интересно. Мы не раз обсуждали это за время зимовки, длинными вечерами у костра, но сейчас мы вышли в поход, и что-то могло уже поменяться.

С одной стороны, конечно, разумнее было бы начать завоевание острова с Уэссекса, с самых плодородных и богатых земель Британии, но существовал риск того, что мы выхватим по рогам. Западные саксы считались самым сильным королевством на острове, и пока что были нам не по зубам. Налететь, ограбить деревню или монастырь — да, сражаться против них в битве — нет. Пока что нет.

А Нортумбрия, и без того разделённая внутренними противоречиями, была лёгкой мишенью. Короли-соправители могут и не суметь договориться между собой. А вот даны могут попытаться договориться с одним из них. С королём Эллой разговор выйдет короткий, без сомнений, а вот Осберта могут даже оставить в живых как марионетку. А могут и не оставить.

Флот шёл под парусами, день сегодня