Однажды Елизавета, сильно поднабравшись алкоголя и усугубившись изрядной долей героина, вдруг вытащила пистолет из кобуры Сергея и принялась палить во все стороны. С одной стороны, к счастью, все это происходило в ее собственной квартире, подаренной любящим отцом, и вполне можно было все уладить, не раздувая общественного резонанса, но, с другой стороны, к несчастью, одной случайной пулей раздробило колено одного из гостей. Ситуация усугублялась еще и тем, что этот гость, во–первых, был подчиненным офицером Баринова, во–вторых, его отец работал в районной администрации, а в–третьих, спал и видел Елизавету своей девушкой.

Находясь под дурманом, Елизавета, не понимая, что она совершила преступление, истерично хохотала и никак не могла остановиться. Чтобы как‑то привести девушку в чувство, Сергей впервые сорвался и надавал ей пощечин. Елизавета действительно сразу отрезвела и, увидев стонущего парня и кровь, хлеставшую из простреленной ноги, в которую сама же и выстрелила, вдруг разрыдалась, но уже через секунду, видно сообразив, чем это может грозить ей, бросилась звонить своему всемогущему отцу.

— Папа, Серега избил мои щеки, — сквозь рыдания говорила она…

— За что, милая? — недовольно спросил генерал.

— Кажется, я стрельнула в Толика… — сквозь рыдания лепетала она, пытаясь удержать в голосе мысль. — Ой, папа, он так плачет: вызови доктора!

Из ее причитаний генерал единственное, что понял: ее любимая дочь совершила нечто такое, за что ее могут отправить в тюрьму. Почему‑то генерал был уверен, что дочь застрелила какого‑то Толика. Нужно срочно что‑то делать! Во–первых, он позвонил своему приятелю–хирургу и договорился, что подхватит его через десять минут: пусть захватит с собой сумку с медицинскими инструментами. Во–вторых, набрал помер бывшего своего однокашника — следователя прокуратуры. Не вдаваясь в излишние подробности, сказал, что дочка попала в беду и ему нужна его помощь.

Главное нужно было решить как‑то проблему с тем беднягой, которого подстрелил а дочь; может, он еще жив? К счастью, Анатолий действительно был жив, и генерал Астахов лично провел с ним беседу. И, как было сказано ранее, этот Толик был так давно и безнадежно влюблен в Елизавету, что генерал воспользовался этим, чтобы загасить конфликт, и дал ему генеральское слово поженить их в самом ближайшем будущем. Елизавета попыталась что‑то возразить, но генерал так рыкнул на дочь, что она мгновенно заткнулась.

В итоге шума удалось‑таки избежать: раненый Толик взял всю вину на себя, сделав признание, что сам неосторожно выстрелил себе в колено, и следователи, не без помощи генерала, дело благополучно закрыли. Пострадавший получил приличное приданое, и в придачу исполнилась его давняя мечта: он женился на взбалмошной Елизавете.

Вот и получилось, что Елизавета оказалась наказанной женитьбой на парне, которого презирала с детства. Сам Баринов тоже пострадал, как хозяин пистолета: чтобы не дать ход служебному расследованию в отношении Сергея, генерал убрал его не только с должности начальника отдела, но и вообще, с оперативной работы, предложив ему взамен должность заместителя начальника СИЗО по оперативной работе. Причем по одному из условий новоиспеченного жениха генеральской дочки, Сергей должен был навсегда забыть имя Елизаветы и обходить ее стороной.

Забегая вперед, заметим, что молодая семья просуществовала недолго: через полтора года, при неизвестных обстоятельствах, муж Елизаветы покончил жизнь самоубийством, выбросившись с балкона двенадцатого этажа собственной квартиры. Кроме травм от падения в его голове обнаружили смертельное ранение из его собственного служебного пистолета.

Поговаривали, что до самоубийства его довела супруга, изменявшая ему направо и налево. Но были и такие, кто шептал, что его убила сама Елизавета.

Никакой записки покойный не оставил, и дело закрыли под тем предлогом, что смерть произошла из‑за неосторожного обращения с огнестрельным оружием. Мол, вышел офицер на балкон и принялся чистить свой табельный пистолет, а тот возьми и выстрели, а несчастный возьми, да и упади с балкона! Боясь мести всесильного генерала, никто не стал задавать излишних вопросов.

Так и стал Сергей Баринов старшим Кумом тюрьмы, откровенно радуясь тому, что так легко отделался от своей безрассудной и погибельной любви. Узнав о странном самоубийстве мужа Елизаветы, Сергей подумал, что вполне мог оказаться на его месте.

Однако на том злополучном торжестве, когда он отмечал свое назначение на новую должность, кроме знакомства с роковой красавицей Елизаветой, свершилось еще одно событие, которому в то время Баринов не придал особого значения и которое в последствии проклял навсегда: он встретил того, с кем учился когда‑то в Высшей школе милиции…

Автор в который раз убеждается в народной мудрости, одна из которой гласит: когда пришла беда — отворяй ворота! А другая, вдогонку, будто в насмешку ей, вторит: беда никогда не приходит одна!

Сначала знакомство с роковой женщиной, которая вихрем ворвалась в его жизнь и едва не сломала ее, потом встреча со старым однокашником по Высшей школе милиции — Николаем Будаловым. И если от знакомства с Елизаветой Сергей выбрался с наименьшими потерями, отделавшись потерей должности и любимой работы, то встреча со старым однокашником круто изменила его жизнь и превратила его из честного сотрудника правоохранительных органов в продажного мента, оборотня в милицейских погонах.

А человек, которого насильно заставили изменить своим идеалам, своим принципам, предать все то, во что свято верил, много опаснее того, кто всегда был с гнилым душком. Недаром история имеет примеры, когда работники органов безопасности, перейдя на сторону врага, превращались в самых жестоких врагов власти, которой они служили, и лично расстреливали своих бывших товарищей и коллег.

Николай Будалов, в отличие от своего однокурсника, учился с большой неохотой, да и учиться в школу милиции пошел только для того, чтобы, во- первых, откосить от армии, а во–вторых, избежать тюрьмы. Его отец Григорий был потомственным алкоголиком и пьяницей едва ли не в третьем поколении. Из всех отпрысков Будалова, по мужской линии, ни один не ушел из жизни собственной смертью: кто умер от запоя, кто был убит собутыльниками, а кто скончался в страшных муках от цирроза печени.

Его мать, с простым именем Алевтина, работала в привокзальном буфете, была скромной забитой женщиной, с весьма невыразительной внешностью, на которую не западал даже самый горький пропойца. Единственно, чем могла гордиться Алевтина, своей стройной, несмотря на роды, девичьей фигуркой. Очень часто, со спины к ней обращались, как «девушка, можно вас спросить?» Но она всегда была одета в такие балахоны, что разглядеть ее точеную фигурку можно было лишь на пляже, на который ходить у нее времени никогда не было.

До двадцати с лишним лет она оставалась девственной, и первый же мужчина, под пьяным угаром переспавший с ней, а этим мужчиной и был Григорий — отец Николая, и стал ее мужем.