К слову сказать, девушка сильно преувеличивала. Кожа у нее хоть и покраснела на лице, но, за исключением этого, Кристина выглядела словно модель, сошедшая с обложки журнала. Идеальную прическу не испортила кепка, джинсовые шорты открывали длинные стройные ноги, обтягивающий топ демонстрировал высокую грудь и тонкую талию. Однако Кристина недовольно смотрела на себя в маленькое зеркальце и едва не рыдала из-за неправильного цвета кожи.

– Мне бы твои проблемы, – буркнула Альбина. – С такой внешностью грех жаловаться!

– Ага, как же! – воскликнула Кристина. – Спасибо на добром слове, но ты меня просто успокаиваешь!

Студенты и студентки отправились в свой корпус, преподаватели разошлись по домикам. Я крутилась поблизости от седьмого корпуса, делая вид, что меня привлекли необыкновенно красивые цветы на ближайшей клумбе. Я прыгала вокруг цветника, не выпуская телефон из рук, при этом наблюдала за корпусом.

В окне номера Альбины зажегся свет – моя клиентка вместе с соседкой мыли кисти, разгружали вещи после пленэра. До ужина оставалось минут десять, когда Альбина вышла из корпуса и подошла ко мне.

– Женя, ты Кристину не видела? – спросила девушка. – Она уже ушла в столовую?

– Нет, не проходила, – покачала я головой. – Я наблюдаю за корпусом.

– Может, тогда зайти за ней? – предположила моя клиентка. – Я ей обещала таблетку от головной боли на ужине дать, похоже, Кристина сильно обгорела на солнце…

– Время есть, успеешь, – кивнула я.

Альбина покосилась на столовую, потом направилась в сторону своего корпуса.

Внезапно дорогу ей перегородила Вероника. Терехова выглядела раздраженной.

– Может, объяснишь мне, чего ты добиваешься? – накинулась на Альбину Вероника. – Ты окончательно хочешь испортить со мной отношения? Если да, то не советую наживать себе врага!

– Что ты имеешь в виду? – Альбина отступила на шаг назад.

– А ты прекрасно знаешь! – Терехова изогнула губы в жуткой усмешке. – До меня тут слухи дошли, давно еще… А теперь кое-кто мне рассказал, как ты настраиваешь против меня преподавателей! Ты лживая лицемерка, я это давно поняла! Мразь!

– Да о чем ты говоришь? – Альбина выглядела не на шутку напуганной. – Ты вообще в своем уме? Ненормальная!

– Быть может и так. – Вероника сделала еще шаг по направлению к Карбышевой.

Я подошла ближе, наблюдая за происходящим. Если Терехова накинется на Альбину, я в два счета скручу ее и заставлю признаться в преступном сговоре с Ершовым против моей клиентки. Надо только чтобы Вероника окончательно потеряла над собой контроль…

Терехова меня не замечала – она буравила взглядом Альбину. Звенящим от злости голосом Вероника проговорила:

– Что ты наговорила про меня Федору Алексеевичу? Это какие же сплетни я про него распускаю, позволь узнать? То-то я удивлялась, что преподаватель стал ко мне плохо относиться, уж думала, все из-за моей живописи или чего-то подобного… А оказывается, вот кто мне удружил, наша дорогая Карбышева! Признавайся во всем, живо!

– Да ничего я ему не говорила, оставь меня в покое! – воскликнула Альбина. – Я вообще не понимаю, что произошло!

– Хорошо, – усмехнулась Вероника. – Тогда, что ты скажешь на то, что тебя видели, когда ты рассказывала Федору Алексеевичу о том, что я считаю его плохим преподавателем и хочу, чтобы наша группа досталась Марине Глебовне? Если тебе нужны доказательства – я их предоставлю, не беспокойся!

– Ну да, я говорила! – взвилась Альбина. – Потому что… потому что слышала, как вы с Ирой это обсуждали!

– Ах, и по-твоему, я утверждала, что хочу видеть в качестве ведущего преподавателя Марину Глебовну? Так вот, я говорила совсем обратное, и даже если бы это было правдой, тебя никто не просил лезть! Ты солгала, вывернула мои слова – зачем? Чтобы я ушла из училища, так? Тебе конкуренция не нужна, верно? Хочешь избавиться от тех одногруппниц, кто лучше тебя?

– Да какая из тебя конкурентка? – Альбина повысила голос. – Ты – бездарность, умеешь только переводить бумагу и краски, а на деле ты – ноль! Поняла? Тебе никогда не стать настоящей художницей, у тебя нет собственного видения, ты только копировать за другими и умеешь! На твоем месте я бы забрала документы из училища и не позорилась бы!

Внезапно Вероника отвесила Альбине звонкую пощечину и прошипела:

– А это мы посмотрим, кто из нас заберет документы! Я тебе такое устрою, что до конца жизни будешь по психиатрам бегать! И никакой папаша-художник тебе не поможет, выскочка!

Терехова резко развернулась и быстрым шагом пошла в столовую. Альбина стояла на месте, потирая щеку.

– Вероника сейчас о чем говорила? – спросила я, подходя к Карбышевой.

Альбина с негодованием посмотрела на меня.

– Это она меня преследует! – воскликнула она. – Хочет, чтобы я ушла из художки! Почему вы не вмешались?!

– Потому что твоей жизни сейчас ничего не угрожало. Если бы Вероника предприняла какие-либо действия, способные нанести вред твоему здоровью и жизни, я бы ее остановила. Но она ничего такого не сделала, к тому же ты опять что-то утаила от меня. Я ведь спрашивала, что за конфликт между вами произошел, почему ты ничего не рассказала?

– Потому что… ну да, я говорила Федору Алексеевичу о разговоре Вероники с Ириной! Потому что Терехова слишком много выпендривается, строит из себя не пойми что! Я хотела поставить ее на место!

– Но ты ведь сказала неправду преподавателю, так? – уточнила я.

Карбышева покраснела, но ничего не ответила.

– То есть Вероника сердится не зря, – заключила я.

Альбина вспыхнула, злобно бросила:

– А я вас нанимала не для того, чтоб вы мне мораль тут читали! Толку от вас никакого, Вероника – преступница, а вы не защитили меня!

– Пощечина не способна убить человека, – парировала я. – А если Вероника и в самом деле замешана во всем этом деле, она понесет заслуженное наказание!

– Тогда чего вы ждете? – воскликнула Карбышева. – Почему не арестуете ее? Вы же сами говорили, что подозреваете Терехову!

– Подозрения и факты – разные вещи, – заметила я. – Подозревать можно кого угодно, но если нет доказательств, то эти подозрения ничего не значат. Если бы Вероника действительно угрожала вам