Но с ними всегда весело и всегда интересно проводим время. То в аквапарке, то на квестах, то узнаём что-то новое. О наших встречах почти всегда приятные воспоминания. Самое обидное, что родители не всегда могут с нами поехать. От этого так грустно. Хочется, чтобы они тоже веселились и пробовали что-то новое и интересное.

— Ладно, жопка, поторопись. У нас вот-вот начнётся фильм.

— Мы что, идём в кино? — Илья кивнул. — я давно не была в кино, потому что не люблю ходить туда.

— Ты раньше не могла сказать? Ну, если не хочешь, не пойдём.

— Нет, не люблю, потому что там люди. — я поспешно начала исправляться. Надо же было такое сказать, когда пригласили на свидание после моих же косяков. — Точнее, я предпочту посмотреть дома. Там уютнее. А так, я рада, что мы туда идём.

Фильм, который мы смотрели, мне совершенно не понравился.

Мне не нравилась ни актёрская игра, ни сюжет в целом.

«Хартс» — российский триллер на тему пандемии и вируса, который превращает жизнь на планете в сущий кошмар. Возможно, фильм провалился из-за заезженной темы: мы и так устали от всевозможных запретов на фоне реальной пандемии, а тут ещё и кино о том же. Но, возможно, дело не только в этом, а в неважной режиссёрской и сценарной работе.

Поэтому, спустя примерно час после начала фильма, мы с Ильёй все-таки сбежали с сеанса.

Мне понравилось это спонтанное и некультурное решение. Дальше по плану — парк аттракционов. У меня не было ни малейшего представления о том, что мы испробуем на это раз.

— Эх, вот бы прокатиться. Давно на нём не был. — Илья остановился у аттракциона, который делал постепенный оборот в 360°.

— Страшно?

— Первый раз было страшно, а потом нет.

— Ну, страшным не выглядит. — я тщательно наблюдала за постепенными поворота арго аттракциона, и я не слышала никаких скрипов, и люди почти не кричали, кроме маленькой девочки. Во мне что-то загорелось. — А давай прям сейчас и пойдём! — выпалила я.

— Правда? — я кивнула. — тогда пошли за билетами, пока не передумала. — мы направились к кассе.

— Заешь, о чём я не подумала? Я в платье…

— Думаю, ничего страшного. Из-за ремней видно ничего не будет. Но ты будешь скользить. — я нервно сглотнула.

Мы отстояли не маленькую очередь, что за билетами, что на сам аттракцион.

— Ох, и много вас на этот раз, — сказал мужчина, запускающий Арго. — пожалуй, включу на полную мощность, — ухмыльнувшись, он начал проверять, как все пристегнулись.

— А может, не надо. Выпустите меня, пожалуйста! — вырвалось у меня, и я запаниковала. Как-то резко страх появился. Я нервно начала хвататься за ручки.

— Нет. Не выпущу, надо было раньше, — посмеялся он. И запустил аттракцион.

С первых же небольших наклонов я начал взвизгивать. Илья рядом смеялся над моей реакцией, а я даже не могла ничего ответить.

Когда мы опускались вниз, я лишь вжималась в кресло и жмурилась. Илья взял меня за руку и говорил что-то, пытаясь успокоить. А я кричала. Для меня эта минута или две казались невыносимо долгими.

Когда мы наконец слезли с аттракциона, Илья спросил:

— Как проходят твои встречи с психологом? — я немного напряглась. Ситуация преимущественно оставалась для меня неприятной. Но я должна была бороться с мыслями и ощущениями, которые меня наполняют. — Если ты ещё не готова об этом поговорить, то можем сменить тему.

— Я узнала, что ещё хорошо справляюсь с ситуацией. Некоторые начинают баловаться наркотиками, или часто меняют партнёров, спиваются или кончают жизнь самоубийством. — я сделала паузу. Мысли путались прошло уже пять сеансов. Не знала с чего начать. — Другие могут вообще избегать секса или выбирать только тех партнеров, с которыми чувствуют себя в безопасности. Некоторые люди могут искать экстрим или дополнительные переживания.

При прохождении терапии, моя боль, которая выражается словами, становится историей, которая уже принадлежит прошлому. Появляется осознание, что я была жертвой, на которую напал насильник, приходит понимание, что моей вины в случившемся не было. Конечно, тяжело чувствовать себя беззащитной. Врач сказал, что это будет постепенный процесс примирения с самой собой и взращивания доверия к людям. Женщины, пережившие травму, учатся воспринимать негативный опыт, пытаются строить свою жизнь заново.

Хотя это может показаться нереальным, но после прохождения психотерапии становится возможным снова любить и испытывать близость после изнасилования. В этом убеждает меня доктор. Безусловно, требуется время, чтобы вновь обрести веру в себя и доверие к другому. Терапия помогает пройти этот путь наиболее безопасно, бережно и быстро, насколько это возможно.

Не могу перестать думать о произошедшем. Что делать? Мне действительно было тяжело проходить через все это, но в то же время, как и в первую нашу встречу, слова вышли из меня сами собой.

— Солнышко, мы справимся. Всё будет хорошо. Я буду рядом, буду защищать тебя всегда. — сказал Илья. — Это так не работает. Мы не можем просто взять и выключить какую-то его часть, которая сейчас отвечает за его состояние в данную минуту. Человеку свойственно снова проживать одни и те же мысли. Я узнал, что иногда это приводит к тому, что, например, жертва домашнего насилия может на бессознательном уровне провоцировать ситуацию, думая, что теперь она с ней справится.

Я согласна с ним. Не раз слышала, что борясь с насильником, можно сделать только хуже: насильника могут раззадорить такие действия. Или может произойти такое, что если жертва никак не будет реагировать, то насильник потеряет к ней интерес. Мы не можем предугадать, что преступник понимает под владением жертвой, возможно, он как раз и ищет покорности. Сложно представить себе человека, который в момент изнасилования вспоминает какие-то алгоритмы. Можно давать советы, как поступать до или после, но не всегда возможно следовать им во время происходящего.

Поэтому в момент насилия я попыталась только закричать, но ничего не вышло. Конечно, расскажи такое другим, вряд ли бы кто поверил, что это насилие. Скорее решили бы, что всё произошло по обоюдному согласию.

— А что вы вообще делаете на встречах? Как всё проходит?

— Да просто общение. Он задаёт вопросы, я отвечаю, правда, задаёт он вопросы не только касающиеся насилия, но и ещё о семье, учебе.

Первая задача, психолога как я поняла, помочь мне осознать, что изнасилование вторгается во все сферы жизни: — физическую, эмоциональную, общественную, половую.

Ещё он давал мне тест, который позволяет выявить склонность быть жертвой насилия. Он создан на основе высказываний женщин — жертв сексуального и бытового насилия.

Работа проводится