официанта. — И я буду порцию картошки фри.

Как только Алек собирается сделать заказ, Эбби добавляет:

— О, и диетический спрайт, пожалуйста.

— Серьезно? — Алек смотрит на женщину так, словно у нее две головы. — Диетическая газировка ни хрена не поможет, когда ты так много ешь.

Глаза Эбби прищуриваются, когда она смотрит на Алека.

— Ты называешь меня толстой?

Его взгляд скользит по ней, затем уголок его рта приподнимается.

— Нет.

Я вздыхаю с облегчением.

Господи, это было близко.

— Мне нравится диетический спрайт, — бормочет Эбби и, раздраженно фыркнув, переключает внимание на Аврору. — Что ты будешь?

— Твои объедки, — хихикает моя женщина.

Я жду, пока Алек и Армани скажут официанту, чего они хотят, затем заказываю стейк рибай для Авроры и то же самое для себя.

— Я не шутила, — говорит Аврора.

— Я тоже, — бормочу я. — Ты съешь стейк.

Она смотрит на меня с минуту, потом качает головой.

Положив руку на спинку ее стула, я наклоняюсь к ней и говорю:

— Моя женщина не ест объедки.

Ее глаза встречаются с моими, затем она говорит:

— Но я действительно не против.

Я качаю головой.

— Сделай это ради меня. В моей жизни было достаточно второсортного дерьма.

Ее брови сходятся вместе, и в ее изумрудных радужках светится сострадание.

— Прости, малыш. Я не подумала.

Я целую ее в висок, а затем шепчу:

— Если ты еще раз назовешь меня малышом, мне, возможно, придется трахнуть тебя за столом.

Она хихикает.

— В наказание или потому, что это тебя заводит?

— Мне это нравится, — признаюсь я.

Когда я отстраняюсь, то вижу, что Эбби, Алек и Армани смотрят на нас со скучающим выражением лица.

Точно, наши друзья здесь. Я на мгновение забыл об этом.

— Мы с Авророй собираемся в субботу в соседний город, — говорит Эбби.

— Вы что? — Спрашиваю я, не уверенный, что правильно расслышал.

Аврора ухмыляется мне.

— Ах да, я забыла тебе сказать. Мы идем по магазинам.

Алек поднимает брови, глядя на меня, посмеиваясь:

— А мне сказали вести себя прилично, когда ты самвот-вот выйдешь из себя.

— Почему? — Спрашивает Аврора, переводя взгляд на мое лицо. — Заказы на наши жизни ведь отменены.

Я предупреждающе смотрю на Алека, когда он открывает рот. Я не сказал Авроре, что на жизнь Эбби все еще готовится покушение.

Армани приходит мне на помощь, бормоча:

— Это не значит, что вам безопасно покидать территорию.

— Да, но никто, кроме вас троих, не узнает о нашем маленьком побеге, — говорит Эбби.

Христос.

Не желая проболтаться, что Эбби все еще в опасности, я говорю:

— Мы втроем пойдем с вами.

— Какого хрена? — Спрашивает Алек, выглядя ошеломленным.

Армани стонет и, закатив глаза, бормочет:

— Я не хожу по магазинам со светскими львицами.

Эбби морщит нос.

— Ага, а я в этом не так уверена.

Я переключаю свое внимание на Аврору.

— Либо мы идем с вами, либо вы не покинете территорию.

Она смотрит на меня, затем кивает.

— Все в порядке, Эбби. Они смогут донести все сумки.

— О, точно, я об этом не подумала.

— Какого хрена? — повторяет Алек, все еще потрясенный.

Эбби похлопывает его по бедру.

— Все в порядке, сумасшедший. Это послужит тебе тренировкой, когда ты найдешь женщину, достаточно безумную, чтобы встречаться с тобой.

Как будто этого было недостаточно, Аврора берет меня за руку и говорит:

— Чуть не забыла, нас не будет здесь в выходные шестнадцатого числа. Это день рождения моей мамы.

— А где ты будешь? — Я хмурюсь. — Как долго?

— В загородном доме Сартори здесь, в Швейцарии. Только субботу и воскресенье.

— А потом вернешься? — уточняю я.

Аврора, должно быть, читает между строк, потому что она сжимает мою руку.

— Да. Не волнуйся. Все будет хорошо.

Нет, если ее отец пронюхает, что мы встречаемся. Тогда он наверняка посадит ее под замок, и я буду вынужден вызволять ее оттуда.

Что я и сделаю. Без сомнений.

— Насчет этой субботы, — говорит Алек, когда наконец-то приходит в себя. — Я не буду таскать ничьи сумки.

— Такой джентльмен, — вздыхает Эбби, ее голос сочится сарказмом. — Я в обморок упаду, если ты будешь продолжать в том же духе.

Он пронзает ее холодным взглядом, от которого и взрослый мужчина обмочился бы.

— На всякий случай, если есть какое-либо недопонимание, мне на тебя насрать. Я иду ради Миши.

Слава Богу, официант принес нашу еду.

Армани встает и жестом предлагает Алеку поменяться с ним местами.

— Спасибо, брат, — бормочу я, когда передо мной ставят тарелку со стейком.

Армани кивает мне, прежде чем украсть у Эбби один из кусочков кальмара.

Она одаривает его милой улыбкой.

— Угощайся.

Мои глаза сужаются, когда я смотрю на них.

Я разговаривал с Армани о браке по договоренности между ним и Тианой. Мне нужно, чтобы это произошло, чтобы я знал, что моя сестра замужем за хорошим человеком.

Аврора, должно быть, заметила выражение моего лица, потому что шепчет:

— Армани не в ее вкусе. Расслабься.

Все слышат, что говорит Аврора, потому что Эбби заливается смехом.

— Да, он слишком молод для меня.

Алек качает головой.

— Армани старше тебя, женщина.

— Во-первых, прекрати называть меня женщиной. У меня есть имя. Во-вторых, он слишком молод, по крайней мере, лет на десять, — огрызается Эбби.

Отказавшись от надежды, что ужин пройдет спокойно, я нарезаю стейк и отправляю кусочек в рот.

Эбби оглядывает обеденный зал, затем указывает на инструктора Николая.

— Именно такой мужчина меня интересует.

Я сглатываю, затем комментирую:

— Я думал, ты его ненавидишь.

Она морщит нос.

— Не-а, это отношения любви и ненависти.

— А Николай знает, что у него с тобой отношения? — насмехается над ней Алек.

Господи Иисусе, этих двоих мне не победить.

Алек замечает мое раздраженное выражение лица и пожимает плечами:

— Я просто задаю вопрос.

— Я не говорила, что мы встречаемся, — бормочет Эбби.

— Интересный факт. — Я уже почти подумал, что Армани решил сменить тему, когда он говорит: — Ты знала, что Николай был женат?

— Что? — выдыхает Эбби.

— Его жена умерла через несколько дней после свадьбы. У нее были проблемы с сердцем. Говорят, с тех пор он не смотрел ни на одну женщину.

— Ого, это так трагично, — бормочет Аврора.

— Да, если его здесь нет, то он дома со своей семьей, — добавляет Алек. — Этот человек никого к себе не подпускает. Я могу понять, почему.

Мои глаза встречаются с глазами Алека, и на какое-то мгновение я вижу боль, которую он скрывает, прежде чем она исчезает.

Люди считают Алека жестоким, но он просто сломлен.

В течение благословенной минуты все едят, затем Эбби спрашивает:

— Во сколько