– Теперь Джуба здесь, у него есть винтовка, и он пользовался той же самой кредиткой, чтобы купить железки, которые были у него в Сирии. Они тяжелые, с собой не потащишь.

– Ого, – сказала Чендлер. – Не слишком ли вы гоните коней?

– Нет, не слишком, – ответил Свэггер. – Этого человека звали Брайан А. Уотерс. В мастерской я успел рассмотреть кейс для винтовки. Там были инициалы: «А» и «У», а буква «Б» уже выгорела. Им нужен был подсадной простак, и они его нашли. В итоге всё свалят на Уотерса. Сами подумайте: какой смысл устраивать заговор без кандидата на роль Ли Харви Освальда?

Ранчо

Самолет тряхнуло при посадке, и Джуба очнулся. На сей раз ему не снился американский снайпер. Ему снилось лицо ничего не понимающего Джареда, когда на того сошла экзистенциальная пустота и он упал на траву с пулей в голове. Конечно, все это выдумки. Джуба не видел лица Джареда, когда дульная вспышка озарила его затылок. Однако, просыпаясь, он не мог избавиться от ощущения утраты. Странно. «Приди в себя, – приказал он, – ты на задании, этим чувствам не место в твоей душе».

Когда самолет замер, Джуба потряс головой и пробудился окончательно.

– Как спалось?

– Нормально.

– Мы почти на месте.

Стюардесса откатила дверь и нажала на кнопку, чтобы опустить трап. В салон хлынул яркий свет. Джуба заморгал и почувствовал на лице ветерок, пахнущий травами и немного – полевыми цветами. Было прохладно. Джуба вышел наружу и увидел, что со всех сторон окружают горы. Они были повсюду: величественные, с зелеными склонами, заснеженными вершинами и мрачными ущельями, похожие на морщинистые лица древних людей. Небольшой аэропорт, видимо, предназначался для богачей: все остальные самолеты были реактивными, со стреловидными крыльями, броско раскрашенные – непременные молнии и прочие изображения, символизирующие скорость, надежность и комфорт современного транспорта для элиты.

Их ждал «лендровер» с водителем. Рядом был «мерседес» S-класса, вокруг которого стояли четверо крепких мужчин. Все были хорошо одеты и походили на американских контрактников. На таких Джуба насмотрелся еще в Багдаде. Позы расслабленные, но под пиджаками есть оружие, а в машине – оружие потяжелее. У всех были солнцезащитные очки и наушники-улитки. Мужчины настороженно смотрели по сторонам, сканируя пространство на предмет угроз.

– Теперь же, друг мой, – сказал Менендес, – осталось совсем немного подождать, и у вас будет все, что нужно. Полная безопасность и уединение.

– Я впечатлен тем, как вы все подготовили, – признался Джуба.

– Мы состоятельнее некоторых компаний из списка «Форчун-пятьсот», – сообщил Менендес. – С гордостью добавлю, что за последние несколько лет мы заметно укрепились, хотя наше развитие не идет гладко. Денег хватает на всех. Знаю, что для вас деньги не имеют значения, важна только политика, но политические вопросы решаются с помощью денег, и никак иначе.

– Верно, но меня они не беспокоят. Пусть этим занимаются другие. Аллах наделил меня даром искусной стрельбы, и я воспользуюсь им, чтобы нанести смертоносный удар в самое сердце неверных.

– Именно поэтому мне не терпится вам помочь. Деньги – ничто. Мне интересно посмотреть, чем все закончится.

Они уселись в машину, и конвой – «лендровер» с «мерседесом» позади – отправился в путь, по дорогам, через долину, сквозь перевал, обрамленный горными вершинами, все дальше и дальше, гораздо дальше, чем ожидал Джуба. Наконец они остановились у самых обычных ворот.

– С этой стороны ничего особенного, – сказал Менендес.

«Лендровер» миновал ворота, проехал по однополосной асфальтовой дороге, забрался на невысокий холм. Там был второй периметр, затянутый колючей проволокой, с запертыми воротами и будкой охраны. Двое мужчин с М4, тоже в очках и с наушниками, открыли ворота и пропустили обе машины. Конвой миновал вершину холма и направился вниз.

Джуба не разбирался в архитектуре и не мог знать, что элегантный бревенчатый особняк в долине – довольно-таки знаменитое сооружение. Его возвели еще при Тедди Рузвельте, но с тех пор, разумеется, не раз перестраивали. Однажды здесь останавливался сам Т. Р., любивший поохотиться на западе. Но Джуба – с его точки зрения, дворец не мог называться дворцом без мраморных колонн, куполов и золотых статуй – видел в этой конструкции лишь огромный дом из бревен, строение из вестернов, которые он смотрел в детстве, угловатое и нескладное, с грубыми фронтонами и такими же грубыми балкончиками.

Переводчик Хорхе без умолку чесал языком: после долгого молчания на Менендеса нашла охота поговорить. Гранд был большим хвастуном и ничего не мог с собой поделать.

– Представляю, как удивились бы члены редколлегии «Аркитекчурал дайджест», узнай они, кому принадлежит знаменитое ранчо «Хэнсон». Тем более что именно их любовь к нашей продукции позволила мне приобрести это чудо. У меня есть дома в Мехико, в Акапулько, в Антибе, на Американских Виргинских островах, но этот – мой любимый. Здесь очень тихо, а территорию стережет небольшая армия. Скоро увидите всё своими глазами.

Джуба вполне обошелся бы без экскурсии по дому, но он был воспитан в традициях гостеприимства и делал вид, что поражен интерьером. Пол устилали индейские коврики, повсюду стояла тяжелая кожаная мебель, висели картины с изображением пум, медведей и ковбоев в прериях, пылились скульптуры животных, – кстати говоря, что такое «подлинники „Ремингтона“»? Наконец они подошли к полированному оружейному шкафу. Скорее всего, в нем хранились знаменитые американские «Винчестеры».

– Вам любопытно будет взглянуть, – сказал Менендес.

Он открыл шкаф и достал оружие, но это оказался не «Винчестер».

– Храню как напоминание о том, чего я добился, – продолжил Менендес. – Разумеется, эта вещь – отражение низкопробного вкуса, присущего мексиканскому быдлу. Оформление крикливое, но смысл весьма глубокий.

Хорхе запутался со словом «низкопробный», но Джубе было все равно.

Менендес протянул ему автомат. Это был отделанный золотом АК-74 со ствольной коробкой, инкрустированной бриллиантами и рубинами, причем так грубо, словно над ней потрудился ребенок. Автомат переливался всеми цветами радуги. Воплощение смерти и декадентского дурновкусия, более нелепое, чем неправильно переведенное слово.

– Его презентовали мне вассалы, в прошлом – конкуренты, когда я поглотил их организацию. Это демонстрация уважения и, пожалуй, благоговейного ужаса. Кстати, камни настоящие, а золото – двадцатичетырехкаратное. Примерная стоимость этой вещицы – три миллиона долларов. Боец вроде вас скажет: ну вот, испортили хороший автомат. Ценитель вроде меня возразит: нет, испортили бриллианты! Но для тех, кто сделал этот подарок, он имел особое значение, и поэтому я решил сохранить его. Для удовольствия. И в прямом, и в переносном смысле.

Джуба не понял, что означают его слова, но утонченный Менендес то и дело изрекал бессмысленную чушь. Похоже, автомат был чем-то дорог ему, поэтому Джуба сказал: