Софья проснулась от легкого прикосновения к своему лицу. Нежная ласка мужских пальцев, которые прошлись по ее подбородку в сторону щеки и далее к виску, окончательно разбудила ее, и она открыла глаза. Темные горящие глаза Тимура, склонившегося над ней, были совсем близко. Увидев, что пленница смотрит на него, Дешкелиани тут же проворно убрал руку и выпрямился. Прищурившись, Тимур властно велел:

– У тебя есть четверть часа, козочка. Можешь умыться, ну и остальное… на заднем дворе, там, где вчера. Только побыстрее. Мы собираемся у ворот. – Она удивленно посмотрела на горца и поняла, что он впервые отпускает ее облегчиться и умыться без него. Видимо, она чем-то заслужила его доверие. Софья проворно села на сене и счастливо улыбнулась ему в ответ. Он нахмурился сильнее, тут же встал на ноги и уже недовольно добавил: – Веди себя как следует, а то оставшуюся дорогу поедешь привязанной поперек моего седла.

– Я поняла, Тимур, – кивнула Софья.

Захватив свою суму, она почти бегом устремилась в сторону отхожего места и умывальника. Здесь никого не было, и Софья с диким удовольствием облегчилась в одиночестве, и так же, как и накануне, подмылась водой из ведра. Потом она быстро вымыла руки и лицо. А также протерла тряпочкой, оторванной от нижней юбки, ноги, верх рук и шею, ибо дорожная липкая пыль большим слоем покрывала ее кожу. Быстро расчесав волосы и переплетя их в две косы, она уложилась почти в четверть часа, отмеренные ей Тимуром. Стремительно приблизилась к отряду джигитов, которые в этот момент уже садились в седла. Отыскав коренастую фигуру Дешкелиани, она подошла к нему в тот момент, когда он закончил отдавать приказы своим людям. Заслышав ее легкие шаги, Тимур обернулся и, смерив ее взглядом, указал Софье на рыжую лошадь, стоящую рядом с его жеребцом.

– Садись на кобылу. Поедешь на ней.

На мгновение Софья опешила и невольно перевела взор с Тимура на кобылу и обратно на горца. Она ошарашенно поняла, что ее просьба, которую он, разозлившись, сухо отверг накануне, исполнена. Он нашел для нее лошадь, как она и просила.

– Но вчера вы сказали, что не будете искать для… – начала она тихо.

– Еще слово, девчонка, – тут же вспылил Дешкелиани, сверкая на нее глазами. Он притиснулся к ней и, схватив за локоть, тихо, чтобы этого не слышали его люди, произнес: – И ты поедешь, как и раньше, со мной.

– Простите, – пролепетала Софья и улыбнулась ему, пытаясь умилостивить и понимая, что зря начала задавать глупые вопросы. – Спасибо вам, – добавила она тихо, устремившись к рыжей кобыле и легко запрыгивая в седло.

Тимур так же вскочил на своего жеребца и схватил поводья рыжей лошади, на которой сидела Софья. Отряд тронулся. Как и обычно, впереди следовал Дешкелиани, держа поводья кобылы Софьи, а далее его джигиты и пленники, гулко цокая копытами своих многочисленных лошадей по сухой каменистой дороге селения.

Они достигли гор через сутки, как и предвещал Тимур. И теперь им предстоял длительный тяжелый подъем в горы по узкой каменистой тропе. Все эти сутки Софья отчетливо замечала поглощающие заинтересованные взоры Дешкелиани. Девушка видела, что нравится этому опасному кровожадному горцу. На коротких стоянках Тимур приносил ей лучшую еду, следил за тем, чтобы она непременно сидела у костра, и ни на миг не выпускал из своей ладони поводья ее рыжей лошади, которая следовала за его жеребцом. Софья видела все темные взоры Тимура, отмечала его как будто случайные прикосновения к себе, когда на стоянках он окликал, дотрагиваясь до ее стана.

Следующей ночью, когда они остановились в одном из аулов у подножья гор, она вновь ночевала рядом с ним на сеновале. В темноте Софья проснулась от того, что Тимур, который спал рядом с нею, отчего-то оказался очень близко. Он нависал над ней, приподнявшись на руке, и его горячее дыхание опаляло ее лицо. Его вторая рука, как это было уже не раз, ласкала ее лицо. Проснувшись, она испуганно уставилась на Дешкелиани, стараясь разглядеть в ночном мраке лицо, склоненное к ней. Тимур не убрал руку, и пару минут его теплые пальцы ласкали ее шею и лицо. В эти долгие мгновения Софье безумно хотелось скинуть его ладонь, но она не дерзнула.

Он разглядел в темноте ее напряженный замерший взгляд, направленный на него, и тихо, глухо произнес:

– Ты очень красива, козочка… словно горный цветок…

После этих слов его пальцы пробежались лаской по ее округлой щеке и остановились на губах, он начал сильнее склоняться к ней, явно намереваясь поцеловать. Софья резко отвернула лицо в сторону, желая избавиться от его ласкающих пальцев, и выдохнула:

– Не надо…

Лишь через миг Тимур словно нехотя убрал руку от ее лица и, вновь зажав ее длинную косу в ладони, лег на спину и закрыл глаза.

Именно в эти напряженные мгновения, лежа рядом со сваном, Софья окончательно утвердилась в мысли о том, что Дешкелиани не убил ее тогда из-за своих гнусных желаний. Видимо, уже тогда решив использовать ее для удовлетворения своей похоти. Ведь он сказал, что она жена его врага и он пришел ее убить, но, похоже, из-за своего плотского вожделения к ней изменил свои первоначальные цели и оставил ее в живых. Но Софья яростно не желала становиться любовницей Тимура. Ведь этот дикий необузданный горец, жестокий и примитивный, с ледяным взглядом, словно лезвие клинка, вызывал в ее душе лишь чувства страха и омерзения. Она даже на миг не могла представить интимную связь с ним. Но отчетливо понимала, что Тимур наверняка намерен навязать ей свою близость. Но она всеми фибрами души не желала этого.

Весь следующий день, когда они начали изнурительное восхождение в горы, Софья думала лишь о том, что ей делать и как избежать притязаний Тимура. И она нашла только один выход – бежать. Но куда и когда? И весь день она, нервная, безумная от боли и страданий, думала только об этом.

Уже было далеко за полдень, когда они остановились на привал у небольшой пещеры в горах. Тимур, как и обычно, раздав приказы, начал чистить своего коня. Софье, в отличие от других пленников, уже было позволено ходить между сванами или сидеть у костра. Она