– Кстати, миссис Строуган, – промолвил он, – я не имел возможности сообщить вам раньше: на днях вы все-таки получите ваши новые посудомоечные машины.

В огромной мрачной прихожей лакей принял от О'Доннела пальто и шляпу. Что заставляет людей богатых и независимых жить в этих угрюмых стенах, подумал О'Доннел, оглядываясь вокруг. Хотя такому человеку, как Юстас Суэйн, эти темные панели, оленьи рога, тяжелый мрамор стен напоминают о собственном величии и создают, должно быть, иллюзию феодальной власти.

Что станет с этим домом, когда умрет его владелец? Скорее всего здесь откроют музей или художественную галерею или он просто будет стоять, пустой и заброшенный, как многие подобные здания. О'Доннел подумал, что в этих стенах прошло детство Дениз. Была ли она счастлива здесь?..

– Мистер Суэйн немного устал сегодня, сэр, – прервал его раздумья лакей, – он просил узнать, не возражаете ли вы, если он примет вас в спальне?

– Пожалуйста. – О'Доннел проследовал за лакеем по широкой крутой лестнице в огромную спальню Суэйна.

Старый магнат полулежал в старинной кровати с пологом. Подойдя поближе, О'Доннел заметил, как сильно сдал Суэйн с того памятного обеда, на котором произошла его встреча с Дениз.

– Благодарю вас, что пришли, – произнес Суэйн слабым голосом, указывая на кресло у кровати.

– У меня был Джо Пирсон, – промолвил он, когда О'Доннел сел. – Дня три назад.

– Это хорошо, что он навестил вас, сэр.

– Он сказал, что уходит из больницы. – Голос старика звучал устало, в нем не было и тени упрека. – Должно быть, есть вещи, которые от нас не зависят. – Теперь в его голосе слышалась горечь.

– Да, – тихо согласился О'Доннел.

– У Джо Пирсона было две просьбы ко мне, – продолжал Суэйн. – Первая касалась моих пожертвований в фонд больничного строительства. Он просил, чтобы я не ставил больнице никаких условий. Что ж, я согласен.

Суэйн умолк. О'Доннел также не произнес ни слова. Слишком неожиданным был этот поворот. Идя сюда, он ожидал другого.

– Вторая просьба Пирсона носит личный характер. У вас в больнице работает, если я не ошибаюсь, некий Александер?

– Да. – О'Доннел был совсем озадачен. – Это наш лаборант.

– Это у него погиб ребенок?

– Да.

– Джо Пирсон просил, чтобы я субсидировал его учебу на медицинском факультете университета. Так вот, я решил учредить такой фонд и передать его в распоряжение больничного совета. Но я ставлю условие. – Суэйн взглянул в лицо О'Доннелу. – Это будет фонд имени Джозефа Пирсона. У вас есть возражения?

* * *

– Майк, пожалуйста, скажи мне правду, – говорила Вивьен. Они смотрели друг на друга. Девушка лежала на больничной кровати, Майк Седдонс стоял рядом.

После операции, перенесенной Вивьен, они виделись впервые. Вивьен пристально вглядывалась в лицо Майка. Ей было страшно поверить в то, о чем она уже догадывалась.

– Вивьен, – начал Майк. Было заметно, что он волнуется. – Я должен; сказать тебе…

– Кажется, я знаю, что ты хочешь сказать мне, Майк. – Голос звучал безжизненно. – Ты раздумал жениться на мне. Боишься, я буду тебе обузой…

Больше всего Майку хотелось убежать от этих устремленных на него страдальческих глаз. Но он еще медлил.

– Я хотел спросить: что ты теперь думаешь делать?

– Право, не знаю. – Вивьен прилагала заметное усилие, чтобы голос ее звучал ровно. – Если возьмут, буду опять медсестрой. Ведь еще неизвестно, чем все кончится. Вот так, Майк!

У него хватило такта промолчать. Подойдя к двери, Седдонс обернулся.

– Прощай, Вивьен.

Девушка попыталась ответить, но выдержка изменила ей, и она разрыдалась.

* * *

– Доктор Коулмен! Прошу вас, заходите. – Кент О'Доннел учтиво приподнялся, приветствуя молодого врача. – Курите? – О'Доннел протянул Коулмену портсигар.

– Благодарю. – Коулмен взял сигарету и прикурил ее от зажигалки, предложенной О'Доннелом. Он откинулся на спинку кресла. Чутье подсказывало ему, что разговор предстоит серьезный.

О'Доннел встал из-за стола. Его широкоплечая фигура почти закрыла собой окно, в которое светили яркие лучи утреннего солнца.

– Вы, разумеется, уже слышали, что Пирсон уходит из больницы? – сказал он, обращаясь к патологоанатому.

– Да, – сдержанно ответил Коулмен. И к собственному удивлению, добавил:

– В последние дни он не жалел себя, работал днем и ночью, почти не покидая больницы.

– Да, да, я знаю. – Главный хирург пристально разглядывал тлеющий кончик своей сигареты. – Но это уже ничего не может изменить. Джо хочет уйти немедленно, – продолжал он. – А это означает, что должность главного патологоанатома остается вакантной. Что вы скажете, если я предложу ее вам?

Секунду Дэвид Коулмен не знал, что ответить. Это было то, о чем он всегда мечтал, – свое отделение, возможность поставить работу так, как он считает нужным, используя все современные достижения.

Но какая огромная ответственность ляжет на его плечи! Он будет совсем один. Без старшего, с кем можно посоветоваться. Его слово, его решение будет последним. Окончательный диагноз будет теперь зависеть от него. Готов ли он к этому? Если бы можно было выбирать, Коулмен предпочел бы еще несколько лет работы под руководством более опытного патологоанатома. Но ему предлагают выбор уже сейчас. Надо решать.

– Если бы вы мне предложили эту должность, – твердо сказал он, – я бы принял ее.

– Отлично. Я предлагаю ее вам, – улыбнулся О'Доннел.

Главный хирург испытывал чувство удовлетворения. Он не сомневался, что сделал правильный выбор. К тому же они отлично сработаются, а это пойдет только на пользу больнице Трех Графств. И чтобы помочь своему молодому коллеге избавиться от некоторой натянутости, задал Коулмену несколько вопросов. Вскоре их беседа приняла тот непринужденный характер, который свидетельствует о том, что люди прекрасно понимают друг друга.

* * *

Была вторая половина дня. О'Доннел, шедший по коридору главного здания больницы, замедлил шаги.

– Устал, Кент? – услышал он голос.

Задумавшись, он не заметил, как доктор Люси Грэйнджер поравнялась с ним.

Они пошли рядом.

Милая, добрая, все понимающая Люси. Какими далекими казались теперь мысли о Дениз в Нью-Йорке. Как он этого не понимал? Его место здесь, в Берлингтоне, в больнице Трех Графств.

– Люси, мне так много надо тебе сказать. Где я могу тебя видеть?

– Пригласи меня пообедать, Кент, – ласково сказала Люси.