— Соглашайтесь, — проникновенно порекомендовал он. — Гарантирую, что вы не пожалеете.

Я уже открыла рот, чтобы ответить, когда над нами вдруг раздался громогласный голос:

— Настоятельно рекомендую отказаться.

Я так вздрогнула, что едва не опрокинула уже наполовину опустевший стакан с кофейным напитком, по вкусу действительно похожим на ванильный латте. Втянув голову в плечи, я осторожно посмотрела в сторону источника голоса: как я и думала, над нами возвышался профессор Норман, подкравшийся абсолютно незаметно. От него нас отделяли лишь низкий бортик и цветы.

— Демон тебя забери… опять ты! — раздраженно пробормотал Нот, страдальчески закатив глаза. — Чего тебе надо, Ян?

— Я забираю студентку Ларину в Орту, пока она не нажила себе неприятностей из-за того, что отбилась от группы и в нарушение всех правил находится в нашем мире, не закончив спецкурса.

— Ян, я тебе давно и серьезно советую: заведи себе женщину. Увидишь, желание цепляться к другим как рукой снимет.

Если Нот пытался его задеть, то у него ничего не вышло: на лице Нормана не дрогнул ни один мускул. Он только спокойно повернулся ко мне и все так же строго поинтересовался:

— Ларина, вы идете? Или предпочитаете, чтобы я вызвал сюда вашего куратора?

Я чувствовала себя так, словно родной отец застукал меня во время предварительных ласк с мужчиной. Такого никогда не случалось, но подозреваю, что чувствовала бы я себя именно так. Пару секунд я просто испуганно смотрела на Нормана, а потом до меня дошло, что он ждет моего ответа.

— Да… наверное… то есть… — я перевела взгляд на Нота. — Извините, мне действительно лучше уйти.

— Понимаю, — кивнул тот. — Увидимся в Орте.

Подхватив сумку и пакеты с платьем и туфлями, я торопливо выскочила из кафе. Норман, убедившись, что я иду за ним, стремительно зашагал к порталам. Я едва поспевала за ним и снова чувствовала себя Пятачком.

До порталов мы добрались в молчании. Я лишь иногда шипела от боли, когда от быстрой ходьбы у меня подворачивалась нога в туфлях на высоком каблуке. Настроив портал, Норман больно сжал мое запястье, как будто опасался, что я в последний момент сбегу из-под его опеки, и буквально втащил меня в него.

Едва мы оказались в главном холле Орты, Норман повернулся ко мне и, не выпуская мою руку, гневно проорал:

— Что вы творите, Ларина? Я же предупреждал вас о нем! Вам приключений захотелось? Чем вы думали? Вам есть чем думать?

Я смотрела на него со смесью страха, обиды и закипающей злости. Какое право он имеет так со мной разговаривать? И какое ему вообще может быть дело до того, с кем я ем мороженое и куда после этого иду?

— Отпустите меня, вы делаете мне больно, — сквозь зубы процедила я, стараясь не отводить взгляд. Откуда во мне вдруг взялась такая решительность, я не знала.

Норман посмотрел на собственную руку, сжимающую мою, и резко разжал пальцы.

— Простите, я не хотел, — чуть спокойнее отозвался он. — Но я глазам своим не поверил, когда увидел вас с ним.

— Вас это абсолютно не касается…

— Ларина, да поймите вы! Он красиво говорит и сладко улыбается, но он просто использует вас и выбросит.

— Много вы в этом понимаете! — оскорбленно огрызнулась я. — Можно подумать, мне от него любовь до гроба нужна. Вам никогда не приходило в голову, что женщина тоже может просто искать развлечения? Не думали, что студентки проводят с ним время к общему удовольствию?

По его лицу пробежала судорога.

— Не говорите так, — судя по понизившейся громкости голоса, его злость перешла в тихое бешенство. — Вы же не такая.

— Какая? Я, между прочим, свободная от каких-либо обязательств, молодая и — без ложной скромности — достаточно привлекательная женщина. И имею право сама решать где, как и с кем мне проводить время. Вы мне не отец, чтобы следить за моей нравственностью! И не муж, если уж на то пошло. Вы мне вообще никто!

Он смотрел на меня так, словно видел впервые в жизни. А меня трясло. И почему-то хотелось плакать. Я целый месяц боялась его, не хотела лишний раз привлекать к себе внимание, а теперь стою в пустынном холле и намеренно говорю мерзкие по моим собственным меркам вещи, как будто пытаюсь спровоцировать. На что? Чтобы он ударил меня или вообще убил на месте?

Моя сумка и пакеты с покупками упали на пол с глухим стуком. Я обхватила себя освободившимися руками, пытаясь унять дрожь.

— Уйдите уже, Норман, — откуда только взялся этот плаксивый тон? И где я потеряла обращение «профессор»? — Видеть вас не могу.

Я не знала, откуда взялась эта истерика. Стал ли причиной страх, который я старалась запрятать поглубже, или гневный вид Нормана. Возможно, мне было просто стыдно за свое поведение, и я пыталась скрыть это от самой себя за подобной бурной реакцией, хотя бы в собственной фантазии свалить вину на него.

Норман покачал головой.

— Я никуда не уйду, пока вы не объясните мне, что происходит. Вы больше месяца ведете себя странно. Кажется, с тех пор, как заработали порталы и вы первый раз вернулись домой. У вас что-то случилось? Вы ведь были совсем другой. Так что произошло?

— Что произошло? — во мне поднялось раздражение. Достаточно сильное, чтобы я осмелилась снова взглянуть ему в глаза. — Да я боюсь вас! Вы этого не поняли? Потому что вы — это не вы. Вы неизвестно кто! Зачем вы прячете свое лицо? Что вы скрываете? Вы преступник? Убийца? Вы меня тоже хотите убить?

У него был такой растерянный вид, что я вдруг осознала, как нелепо все это звучит. Как я вообще могла поверить в подобный бред? Как могла накручивать им себя целый месяц? Мне стало так стыдно, что слезы, уже пару минут рвавшиеся наружу, все-таки брызнули из глаз. Я закрыла лицо руками и некрасиво всхлипнула.

Я все еще прижимала ладони к горящим щекам, когда почувствовала, как он подошел ко мне и осторожно обнял за плечи, легонько прижав к себе, и погладил по голове, словно пытался успокоить маленького неразумного ребенка. Наверное, именно таким ребенком я ему сейчас и казалась. Я убрала руки от лица и уткнулась носом в его плечо. От него едва ощутимо пахло чем-то мятным и цитрусовым. Наверное, подобное поведение со стороны преподавателя должно было меня смутить, объятия малознакомого, но довольно привлекательного, как я считала теперь, мужчины — вызвать дрожь во всем теле. Но все случилось с точностью до наоборот. Его прикосновения в одно мгновение уняли нервную дрожь, которая била меня до сих пор. Ни одной мысли о том, что он мой преподаватель и не должен бы меня обнимать, не промелькнуло в голове. Я бесстыдно наслаждалась внезапно возникшим чувством защищенности, которого мне так не хватало с момента разговора с легионером.

— Просто вы единственный, кто отнесся ко мне здесь по-человечески, — сквозь слезы попыталась объяснить я, боясь лишний раз пошевелиться и разрушить прекрасное мгновение. Мне так не хотелось, чтобы оно заканчивалось. — А потом оказалось, что вы носите маску и, возможно, скрываетесь от легионеров. И я не знала, что думать. Мне стало страшно.