— Пожалуйста, — буркнул Бэрридж с отсутствующим видом.

Пат потянула мужа:

— Пойдем, Аллан.

Они дошли до мостика через канаву, вдоль которой узкая тропинка тянулась к видневшимся вдалеке коттеджам, и присели на перила.

— Ты не замерзла? — спросил О’Брайн.

— Нет, твое пальто теплое. — Теперь на Пат поверх халата было наброшено пальто О’Брайна. — А ты?

— Пока нет. Надеюсь, мыслительный процесс мистера Бэрриджа не окажется чересчур длительным.

— Не злись. — Пат ласково взъерошила его рыжие волосы. — Он ведет себя немного необычно, но не стоит из-за этого сердиться.

— Я был с ним невежлив? — с тревогой спросил О’Брайн. — По правде говоря, я чересчур многим ему обязан, чтобы проявлять недовольство, даже если его поведение кажется странным. — Он оглянулся и посмотрел на машину. — Хотел бы я знать, зачем ему понадобились эти фотографии? — Некоторое время О’Брайн напряженно раздумывал, что означает интерес Бэрриджа к этим снимкам (Пат озабоченно поглядывала на него, но не решалась отвлекать), затем, так ничего и не придумав, махнул рукой и сказал: — Неприятно чувствовать себя бестолковее других, но должен признаться, что я абсолютно ничего не понимаю. Какое имеет значение, помню я, что она говорила про фотографии, или нет?

— Я в этом тоже ничего не понимаю… У тебя голова болит?

— Нет, прошла.

— Главное, не нервничай, когда будешь говорить с полицией. Скажешь, как было, и все. Ты же защищался, это он тебя туда заманил. К тому же он беглый преступник.

— Надоело объясняться с полицией!

— Скоро мы уедем и забудем все эти ужасы, как дурной сон.

О’Брайн коснулся губами ее виска.

— Зову-зову, а вы не слышите, — сказал незаметно подошедший Бэрридж.

— Можно ехать? — спросила Пат.

— Поехали. Да, кстати, — небрежно произнес Бэрридж, — мистер О’Брайн, вы хорошо разобрали, что сказал Тэмерли?

— На слух я не жалуюсь, — сухо ответил О’Брайн.

— А вот я не расслышал толком, — глядя куда-то вдаль, сказал Бэрридж. — Что-то насчет убийства мистера Крайтона, но что? Вы стояли еще дальше и вряд ли могли что-нибудь услышать, разве что одно имя Крайтона.

Пока О’Брайн переваривал его слова, Бэрридж повернулся и пошел к машине.

— Мистер Бэрридж! — О’Брайн догнал его. — А как же Стэнфорд?..

— Стэнфорд потом сам спросил меня про Тэмерли, что тот сказал. Он, как и вы, — на сей раз Бэрридж посмотрел О’Брайну прямо в глаза, — стоял слишком далеко, чтобы услышать.

— Почему вы это делаете? — растерянно спросил О’Брайн.

— Потому что у вас хватило благоразумия ответить на мои вопросы насчет фотографий мисс Бойлстон. — В глазах Бэрриджа появились насмешливые искорки. — Те пейзажи, не то южноамериканские, не то австралийские — вещь действительно очень любопытная, — добавил он с усмешкой.

— Я сдаюсь, — покорно сказал О’Брайн. — Сдаюсь полностью и бесповоротно. Мне остается лишь просить вас объяснить, с чем тут суть.

— Объясню, — пообещал Бэрридж, — но только после того, как вы разберетесь с полицией; так будет лучше. Думаю, они не доставят вам неприятностей: ход событий с Тэмерли ясен, и вас обвинить не в чем. Инициатором встречи был он, ваш выстрел всего лишь акт самозащиты.

Его предсказание сбылось, и дело о смерти Тэмерли было закончено очень быстро. Бежать из тюрьмы тому удалось благодаря стечению обстоятельств: в момент побега, подготовленного другим заключенным, Тэмерли оказался вместе с ним и воспользовался случаем. Полиция прилагала все усилия, чтобы разыскать бежавших, равно как и чтобы сведения о побеге не просочились в печать, поскольку из туманных намеков следовало, что в инциденте были замешаны известные политические деятели.

Когда О’Брайн позвонил Бэрриджу и напомнил о его обещании, тот сказал, что послезавтра будет в Лондоне и обязательно заедет.

Он приехал к ужину и за столом, ни словом не обмолвившись о том, что интересовало хозяев дома, вел непринужденную беседу о посторонних предметах, которая без его усилии тотчас заглохла бы, настолько вяло поддерживали ее остальные. О’Брайн умел владеть собой и потому ему удавалось более или менее успешно скрывать свое нетерпение, а Пат, едва дождавшись окончания ужина, не выдержала и спросила, когда же он расскажет то. что обещал.

—Сейчас, — ответил Бэрридж.

Пат, и серо-голубом вечернем платье, села на софу и взяла мужа за руку.

— Тебе удобно? — ласково спросил О’Брайн, стараясь взглядом ободрить ее. — Мы вас слушаем, мистер Бэрридж.

— Что именно вы рассчитываете от меня услышать? — закуривая предложенную О’Брайном сигару, спросил Бэрридж

Пат и О’Брайн переглянулись, словно спрашивая друг друга, не решил ли Бэрридж подшутить над ними.

— Мы думали, вы разгадали что-то про убийство, — сказал О’Брайн.

— Совершенно верно, точнее, про убийства, их же два — мистера Крайтона и мисс Бойлстон.

О’Брайн и Пат снова переглянулись; Пат собралась что-то спросить, но О’Брайн опередил ее.

— Мы не будем задавать вам вопросов, мистер Бэрридж; расскажите все так, как сами считаете нужным.

— С чего же начать?.. Гм… Начнем с самого очевидного: в квартире мисс Бойлстон орудовал не пьяный грабитель, а Тэмерли.

— Не может быть! Мисс Бойлстон узнала бы его, — живо возразил О’Брайн.

— Она его и узнала, — спокойно сказал Бэрридж. — Отлично узнала и потому даже сказала, что напавший был маленького роста.

— Но Тэмерли высокого роста…　

— Если бы он был маленького роста, она сказала бы, что грабитель был высоким. — Бэрридж подождал, но О’Брайн больше ничего не спросил, тогда он продолжил: — Теперь рассмотрим вопрос, зачем он на вас напал и почему воспользовался столь странным оружием, как кусок трубы. Эта нелепая на первый взгляд деталь все время ставила меня в тупик. Она имеет смысл только если допустить, что, когда Тэмерли вошел в квартиру и заглянул в комнату (вы тогда почувствовали сквозняк в первый раз), он еще не собирался никого убивать. За домом он не следил, — при этих словах Пат сильно вздрогнула, — и явился туда, не зная о вашем присутствии. Спрашивается, что он увидел такого, что привело его в дикую ярость и заставило схватиться за трубу?

О’Брайн вспыхнул.

— Вы заблуждаетесь, мистер Бэрридж, — сказал он подчеркнуто ровным тоном. — Мы сидели и пили кофе.

— Вы неверно меня поняли! Я не сомневался в ваших показаниях, именно они привели меня к следующему важному заключению. Если один человек видит, что двое его знакомых мирно пьют кофе, это не должно вызвать у него желания убить их, тем не менее Тэмерли пытался