От матери пришло одно короткое письмо, где она просила прощения у всех – у Любы, у Диночки и у Василича. Писала, что за свое счастье платит непомерной ценой. Обещала, как только все наладится, приехать и забрать Диночку.

Люба Василичу письмо не показала. Лето прошло в суете и суматохе, а осенью Люба родила сына Митьку.

– Напиши мужу, – говорил Василич.

Люба качала головой:

– Ни к чему. Он от меня сразу отказался. Не захотел понять, выбрал карьеру. О чем говорить?

Но тосковала по мужу сильно. Ночами без конца плакала. Василич за стенкой слышал, тяжело ворочался и вздыхал. А утром глядел на Любу несчастными, полными сострадания глазами.

– Ты-то за что мучаешься? – вздыхал он.

Прошло три года. Митька уже вовсю бегал и болтал без умолку. Диночку он называл сестрой, а Василича – дедом.

Люба уже давно простила и мужа, и мать и почти не верила, что в ее жизни что-то может измениться.

Она гуляла по берегу с детьми, собирали камешки и ракушки. Люба нагнулась и увидела маленький овальный серый камень с дырочкой посередине.

– Куриный бог! – удивилась она. – Сколько лет живу на море – и в первый раз нашла!

Она вспомнила Москву, детство, счастье оттого, что наконец увидит море, и тайную надежду, что она, именно она, найдет маленький, гладкий камень со сквозной дырочкой. Камень со смешным названием, который, как говорят, приносит счастье.

Люба почему-то расплакалась, обняла детей и быстрым шагом пошла к дому. Она держала руку в кармане куртки и сжимала в кулаке последнюю надежду на счастье.

А в это время Василич наливал чай Любиному мужу. Тот только что приехал, и на крыльце стоял его большой серый чемодан. Любин муж рассказывал Василичу про жизненные планы и еще про то, что хирургу везде работы хватит – и в городе, и в маленьком поселке. Главное, чтобы твои родные и любимые были рядом.

Таня Клименко, одинокая женщина тридцати шести лет, мечтала о шубе. Шуба снилась ей по ночам – длинная, в пол, цвета горького шоколада, обязательно с капюшоном. Шуба переливалась и сверкала, как колкий настоящий первый снег под светом уличного фонаря. Она была легкой, почти воздушной – мех в руке сжимался и тут же плавно, как цветок, раскрывался. Таня мысленно нежно гладила шубу, проводила ладонью по ворсу и против, трогала рукой легкую шелковую подкладку – и блаженно засыпала.

Этот сон приходил к ней почти ежедневно, отвлекая от тяжелых назойливых мыслей о куче несделанных дел. Засыпала Таня с улыбкой на губах.

На шубу, свою шоколадную мечту, она копила долгих три года. Какая зарплата у диспетчера аэропорта? Ей почему-то казалось, что наденет она шубу – и тут же придет счастье в виде мужа и, как следствие, детей.

На шубу были возложены многочисленные и обязывающие функции. Конечно, она должна сделать талию стройнее, выше, тоньше. Скрыть неприятные и опасные места – отвратительные валики на бедрах и складку на спине. Да просто должна украсить Таню. А когда мех не украшал женщину?

Таня про себя все понимала. Внешность обычная, как говорится, никакая, среднерусская: голубые глаза, курносый нос, светлые волосы. В шубе она точно станет таинственней, женщиной-загадкой. К шубе еще полагались сапожки на каблуках и элегантная маленькая сумочка, а не вечный баул, куда влезает пакет молока и три килограмма картошки.

Таня представляла: идет она в шубе, взгляд – куда-то вдаль, поверх суеты. Идет медленно, но не осторожно, не заглядывая себе под ноги, просто идет и несет себя как самую большую драгоценность, подарок. Кому – подумаем, будем выбирать, и прохожие мужского пола будут терять самообладание и оборачиваться Тане вслед.

Она не будет бежать за автобусом и толкаться, прорываясь внутрь. Она не будет носить тяжелые пакеты с надписью «Пятерочка». Шубе это не по ранжиру.

А в субботу она поедет в центр, на бульвары. И будет медленно плыть по заснеженной и прекрасной Москве, пахнущая свежестью и немножко духами. Ее бледные щеки покроет румянец, а на ресницы будет падать плавный и медленный снег.

И однажды, скажем, на Арбате, к ней подойдет высокий мужчина с висками, слегка тронутыми сединой, и предложит зайти в ближайшее кафе выпить чашечку кофе.

Или, например, вот так: у мостовой притормозит красивая перламутровая машина, и из нее выйдет опять же высокий мужчина с висками, слегка тронутыми сединой, и предложит подвезти Таню до дома.

А дальше будет все замечательно. Он, конечно, окажется одинок – за плечами два неудачных брака. Он не идиот, чтобы общаться с сопливыми малолетками, которых сейчас пруд пруди, которым нужно понятно что. Нет, он совсем не дурак. Ему нужна зрелая женщина бальзаковского возраста, когда природа еще благосклонна, но мозги уже на месте. Москвичка, из приличной семьи. Немного мечтательница, но вполне реалистка. Осознавшая, что в жизни деньги – не главное, а главное – уважение, взаимопонимание и домашний очаг. И семейный ужин на чистой и уютной кухне – первое, второе и компот с печеньем.

Словом, шуба в корне должна была изменить Танину жизнь. На нее возлагались самые строгие обязательства.

Наконец деньги были собраны, и Таня поехала за шубой. Понятное дело, не в Лужники, а в хороший магазин, ошибиться она не имела права.

Она увидела ее сразу – долго выбирать не пришлось. Именно такую, какую намечтала. Увидела, и сердце замерло: вдруг не подойдет? Но ушлая продавщица перехватила Танин испуганный взгляд и ловко набросила шубу ей на плечи. Таня осторожно засунула в рукава руки, застегнула крючки и громко вздохнула. Шуба была впору, тютелька в тютельку, как будто на нее шили. Таня, замерев, стояла перед зеркалом и гладила мягкий и блестящий, словно масляный, мех. Потом она накинула капюшон – аккуратный и маленький.

Продавщица цокала языком и убеждала Таню в необходимости покупки. Но Таня ее почти не слышала, ей и так было все абсолютно ясно. Она со страхом посмотрела на ценник – и облегченно вздохнула. Денег хватало. Впритык, но хватало. С сапогами и сумочкой разберусь потом, здраво решила Таня. Она нехотя сняла шубу и пошла оплачивать покупку.

Шубу положили в солидный, золотистый с тиснением пакет. Пакет вполне соответствовал содержимому. Таня ехала в метро, плотно прижав к себе пакет с шубой, ей казалось, что она везет драгоценность (впрочем, так оно и было).

Дома она до полуночи мерила шубу, вертелась у зеркала. Вешала ее на плечики на дверь – отходила и любовалась. Сидела в кресле, положив шубу на колени. Гладила мех. Нюхала его (он приятно пах мехом – а чем же еще?) и, прикрыв глаза, жадно вдыхала этот запах. Потом наконец она угомонилась и легла спать. Шуба лежала на кресле у кровати.

Утром, когда она откроет глаза, она сразу же ее увидит. В эту ночь шуба уже больше ей не снилась. Снилась мечта. А когда мечта воплотилась в реальность… Ночью Тане снился берег моря, тихий прибой, теплая галька и яркое солнце – душа ее наполнилась счастьем, а сон был спокойным и радостным.