метко. Затем последовала новая команда, бойцы построились и прошли мимо Потапова и Крячко маршем. После этого генерал обратился к оперативнику:

– Ну, ты как считаешь, достаточно или еще что-то показать? – спросил он. – Можно еще устроить показательные схватки. Они ребята ушлые, знаешь, как драться умеют? Приятно смотреть…

– Нет, пожалуй, этого хватит, – ответил Крячко. – Я уже все видел, все заснял. Мощный у тебя резерв, Геннадий Семеныч, ничего не скажешь. Можно их отпускать, пусть идут, работают. А мы с тобой чем теперь займемся?

– А мы с тобой, товарищ полковник, отправимся в одно замечательное место вблизи Рубцовска, – отвечал генерал. – И там нам устроят настоящий праздник. Будут и танцы, и песни, все на свете.

– Что ж, пусть будут танцы, – сказал Крячко, изображая на лице улыбку.

Глава 20

В то время, когда Крячко беседовал с генералом Потаповым, Гуров входил в здание областной прокуратуры. Едва он вошел, как вахтер почтительно сообщил ему, что прокурор Султанов его ждет. И действительно, когда сыщик вошел в кабинет, хозяин кабинета уже поджидал его, стоя возле стола.

– Здравствуйте, здравствуйте, дорогой Лев Иванович! – приветствовал он гостя. – Прошу вас, садитесь. Хотите чая или кофе?

– Нет, ничего не нужно, – отвечал сыщик. – Лучше скажите: вы изучили материалы, которые я вам оставил?

– Конечно, изучил, Лев Иванович, конечно! – заявил прокурор. – И сразу вам скажу, не буду тянуть: материалы выглядят очень убедительно.

– И какие выводы вы сделали? – продолжал спрашивать Гуров. – Вы подготовили представление в суд об аресте полковника Годунова?

– Да, я подготовил этот документ, – отвечал Султанов. – Скажу вам больше: я расширил список лиц, к которым нужно применить такую меру, как арест.

– Вот как? – удивился Гуров. «Неужели он по своей инициативе включил в число лиц, подлежащих аресту, также Руслана Безрукова? – подумал сыщик. – Это было бы замечательно. Мы бы разом обезглавили всю преступную пирамиду. Оставалось бы только, чтобы генерал Орлов издал приказ об отстранении от должности начальника Управления генерала Потапова – и операцию можно считать законченной».

– Так кого еще вы включили в этот список? – спросил он, ожидая услышать в ответ: «Руслана Безрукова». Но вместо этого услышал совсем другое.

– К сожалению, я не знаю имени этого молодого человека, – отвечал прокурор Султанов. – Но из его действий совершенно ясно, что он преследует здесь, в Рубцовске, преступные цели. Этот молодой человек обманом проник на оптовую базу фирмы «Фаворит-Р», затеял там потасовку, нанес телесные повреждения охране. Затем он устроил слежку за известным предпринимателем Леонидом Безруковым, а потом – поджог сельхозугодий. В общем, за ним тянется настоящий кровавый след. Не удивлюсь, если в череде его деяний будет и убийство. В ваших материалах об этом негодяе ничего нет, но у меня есть сведения из других источников. И на основании этих данных я направил генералу Потапову представление, где попросил объявить этого неизвестного в розыск. И бросить на его задержание все силы нашей полиции.

Разумеется, Гуров понимал, что прокурор говорит о капитане Ряшенцеве. То есть прокурор пытался одновременно играть за две команды. Одной рукой он был готов открыть уголовное дело против полковника Годунова, а другой – устроить облаву на Ряшенцева. «А ведь у него все может получиться! – сообразил сыщик. – Они уберут Годунова, как слишком сильно втянутого в убийство Дятлова. А с Годуновым и самого киллера. Скорее всего, эти двое не доживут до суда, их убьют при задержании. Одновременно он хочет погубить Диму – ведь тот был на базе, был возле дома Безрукова, он тоже много знает. И его тоже, скорее всего, хотят убить при задержании. Как же мне это остановить?»

– Позвольте, я не понимаю вашей логики, – сказал он прокурору. – Вы сами только что сказали, что в моих материалах об этом человеке ничего не говорится. Почему же вы решили объединить эти две фигуры? Я расследую дело о коррупции в наших правоохранительных органах, жертвой которой стал полковник Дятлов. Причем же здесь человек, который, как вы утверждаете, проник на оптовую базу?

– А я здесь вижу логику, – заявил Султанов. Теперь он уже не улыбался, не источал благожелательность к своему гостю. В его глазах Гуров прочитал откровенную злобу. – Вы говорите, что расследуете дело о коррупции. Возможно, этот неизвестный тоже расследует это дело – только незаконными, уголовными способами. Вот почему я объединил эти дела.

– Не объединили, а пристегнули одно к другому, – сказал ему на это Гуров. – Я вижу, вы вовсе не хотите сотрудничать со следствием в этом вопросе. Но вам еще не поздно пересмотреть свое решение. Уберите из материалов этого вашего «человека Икс» и давайте отдадим дело судье, чтобы она вынесла постановление об аресте Годунова. Тем самым вы сразу упрочите свое положение как прокурора.

Кажется, прокурор Султанов колебался – не прислушаться ли ему к словам Гурова. Но колебался он буквально несколько секунд. А затем заявил:

– Мне незачем укреплять свое положение – оно и так прочное. А вот ваше положение, господин Гуров, вызывает сомнения. Почему вы так упорно препятствуете расследованию преступлений этого бандита? Не значит ли это, что вы с ним связаны? И чего доброго – не ваш ли это подчиненный? Звучит, конечно, невероятно, но ведь и такое бывает. Тогда это будет дело уже не о коррупции среди полицейских, а о незаконных методах ведения расследования. Подумайте об этом, Лев Иванович!

– Хорошо, я подумаю, – сказал Гуров, поднимаясь. – Я обо всем хорошо подумаю. Будьте уверены, Тимур Султанович я умею делать выводы и находить новые пути.

И с этими словами он вышел из кабинета и направился к выходу. Но уже на лестнице, когда шел к входной двери, сказал себе: «Не спеши. Если прокурор Султанов столь явно пошел против меня, представляющего здесь федеральный центр, министерство, закон, то он вряд ли решился на такой шаг в одиночку. Скорее всего, он вчера и сегодня проводил интенсивные консультации с тем же Безруковым. Я думал, что он готов арестовать этого бандита, а он с ним вместе решения принимал. И эти двое, а также генерал Потапов, не остановятся на половине дороги. Они захотят нас всех уничтожить – и Ряшенцева, и меня, и Крячко. А значит, сейчас за мной начнут следить. Будь внимателен: за тобой сейчас будет такая слежка, которой ты еще не видел».

Разумеется, Гуров ничем не выдал, что опасается слежки. Выходя из здания прокуратуры, он вежливо кивнул дежурному, а когда оказался на улице рассеянно огляделся и не спеша направился к центральной городской площади. Попутно он зорко изучал окружающую обстановку. Видимых признаков слежки не было заметно. По другой стороне