время назад на закрытых слушаниях в конгрессе выступил министр обороны США Каспар Уайнбергер. Министр, пишет газета «Вашингтон пост», назвал крупнейшего получателя разведывательной информации. Это — Пентагон.

Американские спецслужбы рьяно включились в «крестовый поход» против нашей страны. Они рвутся к нашим оборонным секретам. Новоявленным «крестоносцам», однако, не мешало бы помнить, чем заканчиваются такие походы.

Охотники за чужими секретами

В. Кассис Б. Крымов

ОХОТНИКИ ЗА ЧУЖИМИ СЕКРЕТАМИ

Две эти истории, рассказанные в очерках «Любопытство не порок?» и «Охотники за чужими секретами», — давние. Но, как видит читатель, «дипломаты»-шпионы не перевелись и по сей день.

Перед нами кипа вещественных доказательств, а проще говоря, шпионских материалов, полностью изобличающих всю неблаговидную деятельность высокопоставленных чиновников из аппарата военных атташе — американского и английского посольства в Москве. Нам порекомендовали проехать на Ярославский вокзал и побеседовать с бригадой скорого поезда Владивосток — Москва.

Мы встретились с ними прямо на вокзале и показали газету «Известия», где была опубликована нота МИД СССР о несовместимой с дипломатическим статусом деятельности военного атташе США полковника Дж. А. Обри, его помощника подполковника К. Р. Ливера, помощника военно-воздушного атташе США майора Дж. Ф. Смита и помощника военно-морского атташе Великобритании Н. Лавиля. Железнодорожники выглядели усталыми после шестнадцатидневной поездки, но, узнав, в чем дело, они с возмущением стали говорить о «путешествии» четырех иностранцев и сразу же согласились рассказать, как все было. Восстановим же по этим рассказам все события.

К скорому поезду Москва — Владивосток спешили пассажиры. Минут за пятнадцать до его отправления на перроне Ярославского вокзала у вагона № 5 появилась группа иностранцев, отъезжающих и провожающих. Бросилось в глаза большое количество мест: чемоданы, сумки, коробки, целлофановые мешки с верхней одеждой и т. д. Четверо иностранцев, говоривших по-русски с акцентом, предъявили проводнику проездные билеты до Хабаровска и заняли шестое купе.

Как правило, люди в поезде быстро знакомятся, находят темы для разговоров, особенно когда им предстоит вместе проделать не одну тысячу километров. Так было и в пятом вагоне. Исключением были пассажиры шестого купе. Знакомства с советскими гражданами-попутчиками они всячески избегали.

Затворничество иностранцев вызывало, естественно, некоторое недоумение у пассажиров вагона. Кто они, эти люди? Куда и зачем едут? Любой мало-мальски наблюдательный человек не мог не обратить внимания на нервозность в их поведении. Более того, то один, то другой пассажир из этого купе постоянно находился в проходе вагона возле окна. И вот что странно: в то время, когда остальные пассажиры смотрели на красивые пейзажи, иностранцы из шестого купе обращали свои взоры в другую сторону. Нельзя было не заметить, что интерес у них разгорался именно тогда, когда на горизонте появлялся военный или промышленный объект. Они входили и выходили из купе, обменивались многозначительными взглядами, репликами.

Необычным в поведении иностранцев было и то, что они просыпались и вставали еще до наступления рассвета, а запирались в купе с наступлением темноты. Но, видимо, сразу спать не ложились, потому что еще долго из-за двери купе разносились по всему вагону иностранная речь и звуки джаза — туристы крутили транзистор. Работники вагона-ресторана предлагали пассажирам горячие обеды, кондитерские изделия, приглашали в ресторан. И многие, естественно, пользовались этими услугами. Только четверо иностранцев хранили гробовое молчание и никак не реагировали на приглашения. Лишь на четвертый день двое из них отправились обедать.

Обстановка в вагоне-ресторане располагает не только к еде, но и к. беседе с соседями по столику. В данном случае инициатива принадлежала советским пассажирам, которым, естественно, хотелось узнать, куда собрались иностранцы. С видимой неохотой, лишь бы отвязаться от дальнейших расспросов, они представились американскими спортсменами, едущими на Олимпийские игры в Токио. При этом один выдал себя за боксера, а другой — за тяжелоатлета. Некоторое сомнение вызывал возраст этих «спортсменов». Уж если кто и мог претендовать на это звание, то это англичанин Лавиль — высокий, худощавый блондин. Однако почему-то в числе посетителей ресторана его не было. Теперь-то уж понятно, почему. Представитель английского военного атташе и в данной ситуации оказался на положении младшего партнера, коему, по-видимому, была отведена незавидная роль охранника «имущества» янки. Оставаясь в одиночестве в купе, он был вынужден еще и кухарить, разогревая на спиртовке кашу-концентрат. В вагоне пахло подгорелой крупой.

Во время стоянок поезда, когда пассажиры выходили на перрон поразмяться, иностранцы попеременно оставляли свой наблюдательный пункт у окошка и тоже спешили на «прогулку». Их тянуло туда, где находились советские военнослужащие. При этом вояжеров интересовали знаки различия родов войск на их погонах.

Пассажиры возвращались в вагон, поезд трогался. И вот однажды из купе иностранцев показалась труба, напоминающая телескоп. Сомнений почти не оставалось: в шестом купе ехали отнюдь не иностранные спортсмены, спешившие на Олимпийские игры…

— Да, кстати, — вспоминает проводница Нина Стоколева, — я, заходя в шестое купе, обратила внимание, что иностранцы уж больно много пишут. Поначалу я подумала, что это письма на родину. Я даже полюбопытствовала: «Наверно, вы очень любите своих жен, что так много пишете им». Обычные пассажиры привычны к тому, что мы заходим к ним в купе подмести пол, сменить постельное белье, предложить горячего чаю. Но эти… Их почему-то раздражали наши услуги.

Мы поинтересовались у Нины, почему она не предупредила иностранцев о том, что фотографировать из вагона не полагается.

— Да как же! Я предупреждала их, — ответила Нина.

— Натерпелись мы с ними, — перебивает проводник Юрий Фионов. — На одной из станций трое из них чуть было не отстали от поезда. И почему бы вы думали?..

Да потому что на железнодорожных путях этой станции стоял эшелон с военной техникой. Рассвет едва забрезжил. Но от опытного взгляда шпионов эшелон не ускользнул. Они выскочили впопыхах из вагона и бросились в хвост поезда, чтобы детально рассмотреть зачехленную технику и сделать снимки с близкого расстояния.

— Но поезд тронулся, — продолжает Юрий, — и господа иностранцы были вынуждены, как зайцы, бежать за составом, с трудом вскочили в последний вагон.

А между тем поезд приближался к Хабаровску, где иностранцы должны были сойти. Накануне вечером один из них зашел в служебное купе проводников и попросил книгу жалоб и предложений.

— Сначала я подумал, что мы чем-то не угодили избалованным иностранцам, — рассказывает Фионов. — Однако на их лицах не было неудовольствия. Наоборот, они заискивающе улыбались. И тут я подумал, что книга им, видимо, нужна для того, чтобы узнать фамилии и адреса, которые оставляли некоторые военнослужащие.

А через некоторое время все тот