Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Чтобы не дать упрямому аппарату по-рыбьи всплыть кверху брюхом, Шанталь и Десмонд находились над ним. По бокам совершили посадку Хосе и Ио. Используя манипуляторы своих скафандров, они перевернули флигер. Хосе выдернул аварийную чеку. Кабина раскрылась. Ио выволокла тысячекилограммовое яйцо и опустила его на траву. Подошел Хосе. Вокруг один за другим приземлялись флигеры.
— Кто-нибудь остался на страже? — крикнул Игнац.
— Я остался, — ответил Баллард.
Извлекли кокон автоматической реанимации. Двое ребят натянули тент для защиты от дождя. Где-то за облаками неохотно вставал Эпсилон, начинало светать.
— Я боюсь, — сказала Ио.
— Нельзя терять времени.
— Да, верно.
Ио склонилась над лежавшим яйцевидным скафандром и набрала код. Верхняя часть корпуса отпала. Внутри зажегся свет.
— Вот, видите… — растерянно сказала Ио.
Скафандр был пустым.
— Кажется, я ей нравился, — сказал Хосе.
За неожиданностью следует оцепенение. Все молчали. Брошенный без присмотра флигер Джун всплыл и полетел куда-то в сторону недалекого моря. Догонять его не стали. Никто не знал, что же дальше-то делать.
* * *
К ночи поднялся ветер. Тучи рассеялись, над потолочным окном базы «Орешец» зажглись звезды. Когда в диспетчерской выключили свет, они стали огромными. Различалось даже Солнце. Такое, каким оно было одиннадцать лет назад. Скромное желтое пятнышко, одно из миллионов ему подобных небольших звезд, медленно кружащихся в вечном танце Галактики. Выделялось оно лишь тем, что его дети научились добираться до соседних светил, открывая и заселяя все новые и новые планеты. Платой же за освоение пространств была человеческая жизнь.
По старой традиции Космофлота прощание с погибшими проходит в тишине, без речей и музыки. Чаще всего оно бывает заочным: поскольку нежная человеческая плоть не переживает взрыва реактора, люди могут бесследно кануть в тысячекилометровых глубинах гигантских газовых планет, затеряться в межзвездных далях, сгореть в раскаленных атмосферах звезд. Ко всем известным опасностям космоса, способным бесследно поглотить человека, на Кампанелле добавились еще и макулы.
Снаружи был слышен ветер, погромыхивали вулканы. А внутри приглушенно стучал метроном. После тридцатого удара вспыхнули лучи видеосинтезатора. Встретившись над центром диспетчерской, они вылепили четыре человеческие фигуры — троих мужчин и женщину. Виктор Нолан задумчиво смотрел вверх, на поблекшие звезды. Ван Вервен обращался к Рональду с какими-то словами, и Рональд, склонив голову, внимательно его слушал. Перед ними, положив ногу на ногу, в легком кресле сидела Джун. На ней было бальное платье, узкая кисть облегала бокал шампанского. Так она выглядела во время своего последнего, встреченного на борту "Звездного Вихря", Кристмаса.
Площадка с видеоскульптурами медленно вращалась, позволяя увидеть их с разных сторон. Легкий ветер шевелил отложной воротник Нолана, играл каштановыми локонами Джун. Казалось, еще миг, и все четверо оживут, зашевелятся, сойдут с подиума, и кто-то, скорее всего Джун, недоуменно спросит, ради чего собралась столь невеселая компания. Но этого не случилось.
Заработал канал связи с крейсером. Экран включился не в специальной кабине, а прямо над пультом управления базой. На нем возникло похудевшее лицо Маши, под глазами залегли тени.
— Друзья мои, — несколько севшим голосом сказала она и на секунду смолкла. — Друзья мои, мы понесли потери. Горькие, странные, непонятные. Может показаться, что мы не готовы противодействовать силам, проявившимся здесь, в системе Эпсилона Эридана. Но хочу напомнить, что в нашем распоряжении находится один из лучших кораблей, когда-либо созданных людьми. Мы не имеем права отступить, пока не исчерпаем все его возможности. Это не в традициях Объединенного Космофлота. Вы знаете, что по Уставу ОКС у меня есть право на чрезвычайные полномочия. Считаю, что время для них настало. Объявляю на тяжелом крейсере "Звездный Вихрь" военное положение. Призываю всех к стойкости. Что бы ни случилось, мы должны исполнить свой долг перед памятью наших товарищей, перед тринадцатью миллионами наших исчезнувших сестер и братьев, перед всем стомиллиардным человечеством, которому брошен нешуточный вызов. Наш час пришел! Я верю в вас, ребята. Пожалуйста, включите свет. Хочу видеть ваши лица.
В диспетчерской секунду стояла тишина. Потом кто-то зажег лампы. Хосе отшвырнул очередную пивную банку и встал. К нему присоединилась обычно очень скептичная и осторожная Джетти Лоренс. Из лестничного проема на свет вышли Шанталь, Турумалай, Франческа. Встали Игнац, Десмонд, Зоран, Ио — встали все. За спиной Маши, по другую сторону лазерного луча, обеспечивающего связь, происходило то же самое: в зале управления вставали люди. Экипаж тяжелого крейсера "Звездный Вихрь" принимал вызов Космоса.
— Спасибо, — дрогнувшим голосом сказала Маша. — Я не сомневалась в вашем мужестве и ясном разуме. План наших ближайших действий будет готов через несколько часов. До его завершения прошу не предпринимать активных действий. Комендантом базы «Орешец» назначаю Ио Цесселин.
— Меня? — удивилась Ио. — Почему?
— Приказы не обсуждаются.
— Хорошо. То есть слушаюсь. А что делать?
— Спать. Выставить охрану и всем спать. Через несколько минут к вам прилетит Яцек Барановский с полным экипажем своего «Гепарда». Теперь он будет стеречь вас постоянно.
* * *
Следующее утро выдалось удивительно мирным. Принятое Машей решение словно сняло остроту событий, сделало их ожидаемыми, вещи стали на свои места, и не только в умах. По какому-то совпадению тревожных сообщений не поступало. Шанталь заметила, что такое случается только после решений и правильных, и своевременных. Но тут же, почувствовав некоторую натяжку, призналась:
— Впрочем, к Маше я не могу быть беспристрастной.
— У каждого — свои недостатки, — туманно высказался Турумалай.
Его очень занимала родинка на шее собеседницы Шанталь. Делала вид, что не замечает этого. Одиннадцатый год она была замужем, и брак оказался вполне удачным. Настолько удачным, что оставалось только сожалеть по поводу невозможности завести ребенка.
— Запиши меня в очередь, а?
— Шерше ля фам, Турум.
— Так я уже.
— Э, нет. Другую.
Они прогуливались вокруг сизого от окалины «Гепарда» в одних комбинезонах из легкой ткани. Громоздкие скафандры было разрешено не надевать, поскольку от макул они не спасали, как уже выяснилось со всей очевидностью. А вот гулять в них совершенно немыслимо.
— И все равно я тебе благодарен, — вкрадчиво сказал Турумалай.
Шанталь улыбнулась.
— Не поможет. Прекрасная погода. Мне кажется, ты этого не замечаешь, а зря.
— Сейчас исправлюсь, — сказал Турумалай.
Он остановился и поднял голову.