— Маша, ты не поняла… — начала было я, но меня прервал истеричный высокий голос:

— О нет, я все поняла прекрасно! Ну садись, рассказывай, что успела вынюхать. — Она похлопала рукой рядом с собой. — И где это, интересно, тебя мой папаша откопал? Неужели из ментовки переманил? А я-то думала, что это ты вокруг меня все вертишься… Не ты ли моего братца сдала куда надо?

— Не я! — буркнула я, теряясь от града обвинений. — И вообще, хватит кричать. Все совсем не так, как ты это себе представляешь…

— А как? Ой, только не надо врать, что все это неправда и ты старая подруга моего отца!

— Я не старая подруга твоего отца. Он действительно нанял меня. Действительно, он заплатил мне деньги. Но только для того, чтобы немного развлечь тебя. Ты же целыми днями сидишь одна, почти никуда не ездишь, тебе скучно… Работать не хочешь… Он подумал, что если рядом с тобой будет девушка твоего возраста… А то вокруг одни мужчины, охранники, и вообще…

— Охранники! — Маша присвистнула. — Да они в сто раз лучше тебя! Они хотя бы честно делают свое дело, не скрывают, не прикидываются друзьями. А ты втируша: мол, давай пойдем туда, давай пойдем сюда, а сама… Убирайся вон из моей комнаты и не смей приближаться ко мне!

— Мы поговорим позже, когда ты будешь в нормальном состоянии, — спокойно произнесла я и закрыла за собой дверь.

Вечером я позвонила Чипанову и объяснила ему, что моя секретная миссия провалена и я прошу освободить меня от дальнейших обязанностей по отношению к его дочери.

— Что опять случилось? — испуганно спросил он.

— У нас «неконтакт», — ответила я. — Кто-то рассказал ей о том, зачем я здесь, и она…

— Но я никому ничего не говорил… Только Саше, и то только сегодня утром. Очень уж она настаивала… Требовала, чтобы вы немедленно убрались из дома, и все такое… Сами понимаете, ревность…

— Может быть, это она рассказала Маше?

— Вряд ли, они почти не общаются… Но я знаю вас, девчонок… Сегодня поссорились — завтра помиритесь. Ничего страшного! Оставайтесь и ничего не бойтесь! Наш договор остается в силе.

— Но я не хочу оставаться в доме, где…

Но трубка уже пикала противными короткими гудками.

Я вздохнула. Положение аховое. Пойди туда, не знаю куда, найди то, не знаю что. И зачем я здесь?

Все ясно. Конечно, меня заложила эта ухоженная особа в шикарной шубе с оскорбленным видом герцогини в изгнании. Позвонила утром и поспешила сообщить своей падчерице «приятную» новость. Рассчитывала, что та меня вышвырнет в доли секунды.

Но что я ей такого сделала? Неужели все это из-за ревности к престарелому супругу? Но это все равно что ревновать прохожего, который мимоходом бросил фантик на траву, к этой самой траве.

Чтобы развеять грусть-тоску, я оделась и вышла на улицу. День был хмурый, на мерзлую землю падал редкий снег, сырой, пронизывающий ветер шевелил кроны деревьев, задирал полы пальто редких прохожих.

Проходя мимо небольшого бревенчатого теремка, окнами на пустырь за монастырем, я увидела надпись: «Библиотека». Зайти, что ли? Тронула тяжелую, обитую старым дерматином дверь и вошла в сени. Пахнуло запахом мышей, запахом книг, клея — неистребимым библиотечным духом.

В зале было пусто. Шкафы с книгами, несколько желтых конторских столов, стулья. На вешалке за стойкой — старенький плащик, подбитый ватином.

Я села за стол. За окном ветер гнал вдоль улицы шуршащую обертку от картофельных чипсов. Печальная рыжая собака медленно брела по обочине дороги, деловито обнюхивая заборы по пути.

— Что вы хотите? — Негромкий голос донесся откуда-то из глубины библиотечных шкафов.

Я заметила невысокую женщину с пучком седых волос на затылке, похожую на школьную учительницу.

— Я хотела бы записаться в библиотеку. Я здесь не живу, но…

— Простите, а вы откуда? — На меня уставились внимательные темные глаза, сиреневатые, чуть тронутые помадой губы сжались.

— Я гощу у друзей…

— Ах да, знаю, знаю… Вы приехали к Чипановым! Надолго?

— Как получится… — Я протянула свой паспорт.

— Что бы вы хотели взять? У нас в последнее время большие поступления лучших российских детективов, рекомендую.

Я поморщилась. От детективов нынче не продохнуть. И без того вокруг сплошной детектив…

— Дайте мне что-нибудь из классики… Ну хоть Чехова… Рассказы, что ли…

Темные глаза посмотрели на меня благосклоннее. Я внутренне улыбнулась. Как просто завоевать расположение библиотекарши: надо хотя бы раз расписаться в своей любви к столпам отечественной литературы.

— Вот, пожалуйста, распишитесь здесь и здесь… Я уже хотела уйти, но меня остановил неожиданный вопрос:

— Скажите, Танюша, а правда ли, что сыночка Виталия Васильевича арестовали? Все наши читатели только об этом и говорят!

В этом городке, кажется, даже самый мелкий чих не скроется от внимания обывателей.

— Правда, — произнесла я уныло.

— Я вообще-то в городе живу недавно, не всех знаю. А как вы думаете, он действительно мог это сделать?

— Что — это?

— Ну то, что произошло с той девушкой, Катей, она, кстати, тоже часто брала у меня книги… Все говорят, что это он!

— Вряд ли. Я слышала, он только подвозил ее. Подвозил, не больше.

— А знаете, я ведь сама видела, как она садилась в какую-то машину на остановке. И, кажется, через пару дней ее, как бы это выразиться… не стало!

— Вы видели, что убитая садилась к кому-то в машину? Советую вам поведать об этом нашей доблестной милиции… Они ухватятся за ваши показания, как утопающий за соломинку.

— Многие, кроме меня, видели, как она садилась в ту машину, — кивнула библиотекарша. — Но никто!.. Никто не видел, как она выходила из этой машины. Ни единой души!

— Вообще-то это еще ничего не доказывает, — сказала я.

— Конечно, конечно, — часто закивала библиотекарша. — Но нет дыма без огня…

Захватив книги, я вышла из сеней. Сплетни в этом городке распространяются даже раньше событий.

— Ну и как тебе? — спросил Машу Стив утром, когда они почти одновременно проснулись в коттедже на берегу моря.

Светило в окно ласковое солнце, по небу бежали легкие облачка, бросая на землю светлую тень. Где-то, кажется за стенкой, ссорились, и злые слова повисали в медленном, вязком воздухе, потом звучали долго, не затихая и не растворяясь в безмолвии.

Что он имел в виду, было непонятно, то ли прошедшую на танцполе ночь, то ли то, что было после нее… Маша плохо помнила и то и другое и поэтому на всякий случай сказала:

— Нормально.

Она увидела, что лежит на простыне совершенно обнаженная, а Стив с любопытством узнавания рассматривает ее красивое тело, и поймала себя на том, что ей абсолютно все равно. После вчерашнего у нее не было никаких сил, ни физических, ни моральных, чтобы переживать по поводу случившегося.