— А ты не могла бы выяснить это у матери?

— Можно, конечно, попробовать, но… — И тут же настороженно: — А что?.. Ты думаешь, что тот наезд и те экспертные заключения, которые должны были дать отец с мамой…

Семен обратил внимание, что она впервые сказала «наезд», а не ДТП или «столкновение», но как бы пропустил это мимо ушей.

— Пока что ничего конкретного сказать не могу, — отпарировал он, — но мысли кое-какие появились. И если бы ты попыталась потревожить маму, точнее говоря, всколыхнуть ее память… В общем, это помогло бы в поиске.

— Хорошо, — согласилась Злата. — Но обещать, как сам понимаешь, ничего не могу.

Мобильник отключился, но уже через пару минут Головко разговаривал с полковником Бобылевым, заместителем начальника розыскного отдела московского ГАИ, с которым уже давно поддерживал профессионально-дружеские отношения.

— Слушай, Владимир Петрович, вопрос на засыпку. У вас есть за последние пару лет хоть один нераскрытый случай с трупами на дороге, в котором был бы задействован КРАЗ? Причем меня интересует не только Москва, но и область.

— Что, и тебя КРАЗом зацепило? — хмыкнул Бобылев. — Так могу тебе даже без напряга сказать, что совсем недавно…

— Этот случай я знаю, также как и ДТП полугодичной давности, когда под Троицком КРАЗ торпедировал «Опель». Труп мужчины и покалеченная женщина. А еще что-нибудь было?

— Тебе что, этого мало?

— Оно, конечно, выше крыши, но хотелось бы…

— Догадываюсь, анализ происшествий. Так вот могу тебе доложить: летом прошлого года был еще один наезд, в результате которого погиб некий Челышев Максим Иванович.

— И тоже не нашли?

Бобылев только вздохнул на это. Мол, догадайся сам с двух раз.

— Понятно, — подвел итог Семен. — В таком случае, последний вопрос. Ты не знаешь, этот самый Челышев имел какое-нибудь отношение к искусству?

— Еще бы не помнить! — пробурчал Бобылев. — То ли какой-то художник знатный, то ли реставратор. Короче, нашему министру звонил чуть ли не министр культуры и требовал, чтобы нашли и как следует наказали того лихача. Но, — вздохнул Бобылев, — как ты сам догадываешься…

— Его и след простыл.

— Совершенно точно!

— И это тоже был КРАЗ?

— По крайней мере именно так утверждал свидетель ДТП.

— А номер?… Может, хоть циферку какую-нибудь запомнил?

— Если бы запомнил… — обреченно вздохнул Бобылев. — Я его сам опрашивал, но он божился и клялся, что номер был настолько забрызган грязью, что там вообще невозможно было что-то разобрать.

— Что, была дождливая погода?

— Если бы… — хмыкнул Бобылев. — В том-то и дело, что в те дни ни капли дождя на Москву не выпало, и так забрызгать номер…

Бобылев замолчал, однако тут же негромко спросил:

— Еще вопросы будут?

— Всё, Петрович, спасибо. С меня бутылец.

— Так ты почаще звони, — засмеялся Бобылев. — Я тебе и не такого наговорю.

Итак, еще один КРАЗ, неизвестно куда скрывшийся с места преступления, и еще один труп, причем не пекарь-токарь или бизнесмен, а человек, имевший прямое отношение к реставрации, и это уже не могло быть простой случайностью.

Вскоре за поворотом на Десну шоссе расчистилось и уже можно было держать на спидометре все 100, не думая о том, что тебе в задницу впишется какой-нибудь чайник. Однако, приучив себя перепроверяться, Семен посмотрел в зеркальце заднего обзора — и что-то, поначалу он даже не понял, что именно, заставило его насторожиться. Хотя, казалось бы, позади него идущие машины не представляли какой-либо опасности. И только подъезжая к Ватутинкам, он понял, ЧТО именно.

К его заднему бамперу, словно осенний репей к собачьему хвосту, приклеился серо-грязного цвета «жигуленок» пятой модели, держа дистанцию то на три, а то и на две машины.

— Вот тебе, сынку, и Юрьев день, — пробормотал Семен, теперь уже неотрывно всматриваясь в зеркало заднего обзора.

Серо-грязная «пятерка» шла за ним, словно привязанная, и в то же время продолжая держать оптимальную дистанцию, дабы не засветиться и не упустить идущую впереди иномарку.

Еще не до конца поверив в то, что его может кто-то отслеживать, Семен в то же время понимал, что идущая в хвосте «пятерка» не может быть простой случайностью, и уже за Ватутинками прибавил газу.

Спидометр показывал 130, однако серо-грязные «Жигули» продолжали все так же упрямо висеть на его бампере.

Гадая, кого же он мог заинтересовать своей собственной персоной, и перебирая в памяти еще не законченные уголовные дела, которые находились в производстве, Семен вдруг испытал довольно мерзкое ощущение человека, за которым идет охота, но он даже не знает, кто именно охотится за ним, и уже чисто автоматически сбросил скорость до положенной сотни.

Покосился в зеркальце и увидел, что столь же законопослушным стал и хозяин «пятерки», от которой его отделяло теперь три иномарки. И в этом чувствовался определенный профессионализм.

— Ну что ж, поглядим, кто кого, — пробормотал Семен и, решив не показывать, что он заметил слежку, так-то оно лучше будет, уже не косился на зеркальце заднего обзора, продолжая держать на спидометре уверенную сотню.

Проселочная дорога, на которой КРАЗ протаранил «Опель» Мансуровых, уходила от Калужского шоссе влево, так что впереди его ждал поворот, который и должен был расставить все точки над i.

И снова преследователь удивил Семена. Незадолго до того поворота, где можно было с чистой совестью перестроиться на встречную полосу, серо-грязная «пятерка» вдруг взяла резкий старт и обогнала Семена, оставив его далеко позади.

— Однако, — пробурчал он, обматерив себя за то, что в каждой тени ему видится преступник.

Теперь можно было спокойно выруливать к той березовой рощице, что скрывала за собой проселочную дорогу, выскакивающую на Калужское шоссе, как вдруг он почувствовал невольную оторопь и легкий холодок в груди.

Сразу же за рощицей, почти недосягаемый, но оставшийся в поле видимости, пристроился уже знакомый «Жигуль», и это не могло быть случайностью. И если это не случайность… Вывод напрашивался один: человек, пустивший по его следу серо-грязную «пятерку, догадывался, что выехав на Калужское шоссе, он поедет к месту ДТП полугодичной давности, и, видимо, желал лишний раз убедиться в этом.

И это не могло не настораживать.

Но откуда… откуда кто-то мог знать, что он, Семен Головко, пожелает самолично осмотреть то место, где был совершен запланированный наезд на Мансуровых? Теперь он уже не сомневался в том, что тот наезд был тщательно продуманным и столь же хорошо подготовленным убийством экспертов по русской живописи Мансуровых. А то, что Ольга Викентьевна осталась жива — совершенная случайность.

И еще один факт не мог не волновать Головко.

Насколько близко находится к нему тот человек, который заказал Мансуровых, и каковы будут его дальнейшие