Первого своего медведя шведский король Карл ХII убил в неполные пятнадцать лет. К восемнадцати годам его бесстрашие уже перешагнуло все ведомые граница, и на свете не существовало ценностей, перед которыми он склонил бы свою красивую и надменную голову.

Карл был рожден для войны. Точнее, он был ее живым воплощением, сумев вобрать в себе все самое достойное, что было накоплено и преумножено славными предками — бесстрашными викингами и доблестными рыцарями.

Но, в отличие от древних рубак, что существовали лишь удалой бранью, рождаясь в латах и умирая с мечом в руках, Карл имел незаурядный талант стратега, уделяя агентурной разведке столько же времени и сил, сколько построению первоклассного флота. Порой он знал о сопредельных землях королевства куда больше, чем их подлинные хозяева, и никогда не начинал военную кампанию, не просчитав каждый выстрел.

Всю Европу лихорадило только при одном упоминании его имени. Обнажив саблю и не ведая страха, Карл переходил с победой из одного города в другой, неустанно наращивая территорию Швеции.

Впереди была Россия — еще один медведь, которого предстояло поднять на рогатину…

* * *

Шведский король возвышался на огромном троне, обхватив мускулистыми руками подлокотники. В его внешности не наблюдалось ничего, что могло бы свидетельствовать о королевском статусе. Карл ХII предпочитал носить кафтан голубого цвета с медными пуговицами. В одеянии — никаких излишеств. Полы полукафтана отвернуты, крепкие мускулистые ноги скрывали потертые кожаные штаны. На шее — черный креповый шарф. На безымянном пальце правой руки — золотой перстень с огромным красным рубином, пожалуй, единственная деталь, свидетельствовавшая о монаршем величии.

Склонившись в почтительном поклоне, военный министр взирал именно на сей камень, собравший лучи от всех свечей.

— Меня очень интересует князь Ромодановский. Насколько мне известно по заверениям агентов, он имеет очень большое влияние на русского царя, порой тот даже называет его «цезарем»!

— Именно так, ваше величество, — с готовностью отвечал Йонссон Грип. — Князь Ромодановский является главой Преображенского министерства.

— Что это за министерство?

Министр распрямился — самое время, чтобы посмотреть прямо в лицо королю. Внешне ничто не свидетельствовало о его незаурядном уме и сильной воле. Графа встретил едва ли не кроткий взгляд.

Военному министру положено знать все. В обширном досье помещались сведения о сотнях агентов.

— В его обязанности входит наказание инакомыслящих. Это министерство было создано в Преображенском селе, резиденции русского царя. Поначалу все министерство располагалось лишь в одной избе, занималось недовольными. Но в настоящее время оно значительно расширилось и превратилось в одно из важнейших учреждений России. Князь Федор Ромодановский имеет внутренних агентов, которые выявляют разного рода смутьянов. У нас есть основания подозревать, что у них налажена и внешняя разведка.

— Откуда такие основания? — насторожился Карл XII. Он никогда не мог бы подумать, что русские так далеко продвинулись в искусстве войны.

— Несколько лет назад царь Петр отправил два десятка дворян на учебу в Польшу и Саксонию. Так вот, разъезжая по Европе, они очень усиленно интересовались фортификационными сооружениями. Думается, что они будут главными нашими противниками в предстоящей войне.

— Не исключено, что некоторые из них остались в Европе и продолжают вести разведку.

— Мы знаем обо всех этих случаях. И никого из них не оставляем без наблюдения. Почти…

— Мне бы не хотелось, чтобы во время боевых действий за моей спиной оставались соглядатаи. Всех заподозренных в шпионаже следует допрашивать самым тщательным образом, — напомнил король. Голос его был негромким, впрочем, как всегда. И только интонации убеждали в том, что он уделяет этому вопросу первостепенное значение. — В данном вопросе лучше проявить большую бдительность, чем не досмотреть. Вы согласны со мной, граф?

Голова министра слегка наклонилась. В этот самый момент пальцы короля сцепились в крепкий замок. Широкие грани рубина, вобрав в себя свет, сверкнули ярким оком.

— Да, ваше величество, мы так и поступаем. Мы стараемся выявить даже сочувствующих русскому царю. А таких оказалось немало.

— Как обстоят дела с графиней Луизой?

Все тот же холодный взгляд — Карл научился скрывать свои чувства.

— Она всецело оправдала наши ожидания, ваше величество, — быстро заговорил Йонссон Грип. — Русский царь увлекся ей всерьез. Насколько мне известно, до недавнего времени у Петра было до восьми любовниц одновременно. Сейчас он забросил их всех и полностью переключился на графиню.

Лицо короля застыло, напомнив античное изваяние. Но в следующую секунду оно размякло, и губы короля разодрала какая-то бесшабашная и плутоватая улыбка (ему было, что вспомнить).

— Узнаю графиню. Она способна влюбить в себя даже Люцифера. Что вы намерены делать дальше?

— Операция вступает во вторую стадию. Нужно будет отозвать ее в Европу. Например, в Голландию. Именно там мы сможем устранить Петра. Мы сумеем выполнить и другую задачу — рассорить Россию с Голландией, тем самым лишив ее возможного союзника на случай войны с нами.

— Приступайте, — дал свое согласие король и, быстро поднявшись, вышел из зала.

Министр распрямился только тогда, когда за королем захлопнулась дверь. Порывистый, быстрый Карл продолжал оставаться загадкой для всех подданных. Самое удивительное было в том, что он торопился проехаться на жеребце, которого в любое время суток держали для него конюхи.

Министр подошел к окну. Накрапывал дождь, который скоро перерастет в самый настоящий ливень. Но капризы природы Карл воспринимал всего как досадные мелочи.

Король порывистой походкой пересек двор, что-то сказал слуге, придерживающему коня, и одним махом вскочил в седло. Не дожидаясь сопровождения, он умчался в лес, где будет скакать до тех самых пор, пока не истомит коня.

На башне зазвучали трубы, сигнализируя, что король выезжает из замка. Решетка приподнялась, и Карл, едва не разрывая воротник камзола о заточенные прутья, выскочил за ворота.

Губы министра растянулись в довольной улыбке — русскому царю придется несладко.

Луиза сладко потянулась. Право, русский царь — невероятный любовник. Когда на него накатывала страсть, он готов был утолить ее в самом неподходящем месте, даже не взирая на присутствующих. Дважды ей пришлось отражать его атаки, когда они оказывались в охотничьем доме, переполненном боярами. В третий раз Луиза невольно сдалась его настойчивому натиску в гостиной комнате, и единственное, что сделал Петр, так это прикрыл за собой дверь, отделившись от толкавшихся в соседней комнате гостей. Когда адюльтер был совершен, Луиза находилась в ужасе от того, что окна дома оказались распахнуты настежь, и каждый случайный прохожий мог полюбоваться любовными утехами русского царя.