— Фи, чепуха, Рафаэль. Несколько необходимых безделушек, купленных в последнюю минуту, не более того. Или ты хотел бы, чтобы твоя мать выглядела посмешищем в Брюсселе, одетая в отрепье? Боже сохрани, Рафаэль! Ты должен думать о своей репутации. Я со своей стороны лишь делаю все, чтобы придать тебе влиятельности, подобающей герцогу Ашерсту.

— Да, Раф, — сказала Николь. В ее фиалковых глазах плясали озорные огоньки, и она совсем неэлегантно оперлась локтями о стол, засовывая в рот кусок тоста. — Это все чепуха! Как тебе не стыдно?

Шарлотта посмотрела на Лидию: не услышит ли она что-нибудь от нее. Но не удивилась, что девочка даже не замечает, что в комнате находится кто-то еще. Бедняжка. Писать длинные письма Фитцу каждый день, а затем рвать их, чтобы написать лишь несколько строк о самых обыденных мелочах ее пребывания в Мейфэре. Как ужасно любить и бояться выразить свою любовь!

Едва не поперхнувшись кусочком ветчины, когда слова «…и ты прекрасно знаешь это» донеслись до нее, Шарлотта сделала глоток сока и спросила:

— Когда вы уезжаете, леди Дотри?

О боже… Как это прозвучало? Заинтересованно, просто вежливо или так, словно она не может дождаться, когда эта несносная женщина прекратит свою болтовню и уберется отсюда? Возможно — последнее, судя по быстрому тяжелому взгляду, которым та пронзила ее.

— Я все же не думаю, что должна уехать, — театрально вздохнула леди Дотри. — Оставить здесь моих дорогих невинных дочерей — это одно дело, однако как я могу уехать, зная, что молодая женщина, вряд ли достаточно взрослая, чтобы называться чьей-то компаньонкой, будет жить в доме моего сына? Рафаэль, я снова прошу тебя, считайся с приличиями. Ради репутации мисс Сиверс отошли ее домой, к родителям.

Она улыбнулась Шарлогге:

— В конце концов, моя дорогая, ты знаешь, что из этого все равно ничего не выйдет.

— Прошу прощения, — произнесла Шарлотта, наконец возмутившись, но стараясь сохранить улыбку.

Эта женщина искала повод, причем все настойчивей, пока ей наконец не удалось найти то, что могло вызвать ссору.

— Нет-нет, моя дорогая. — Леди Дотри потянулась, чтобы похлопать Шарлотту по руке. — Это я должна просить прощения, высказываясь так откровенно. Вы с Рафом больше не дети, резвившиеся, как сорванцы, в полях Ашерст-Холл вместе с его бедными покойными кузенами, Господи, помилуй их души. У тебя репутация приличной старой девы, и ее нужно беречь. А у Рафа свои обязанности. Кроме того, разве не ясно, что именно потому, что ты до сих пор не замужем, люди все равно будут сплетничать, даже если ты твердо откажешься от моих разумных предложений.

Это и вправду было уже слишком. Более прямо высказаться невозможно.

Шарлотта вспыхнула от гнева и громко расхохоталась.

Но Рафа, похоже, все это вовсе не забавляло.

— Мама, достаточно, благодарю, — коротко произнес он, поднимаясь из-за стола. — Карета готова. Ведь ты не хочешь, чтобы тебя в дороге застала ночь, прежде чем ты доберешься до постоялого двора.

Леди Дотри вздохнула: ее совсем не поняли, и сложила салфетку, когда один из лакеев поспешил отодвинуть ее стул.

— Очень хорошо, Рафаэль. Я сказала то, что сказала, и больше ничего не скажу, — произнесла она, взяв его под руку.

Пока они выходили из комнаты для завтрака, Шарлотта слышала, как она все еще продолжала досаждать Рафу:

— Думаю, ты не понял моего намека. Подумай об этом сам. Однако я позволила себе положить на твой письменный стол листок со списком имен молодых знатных дам достойного воспитания, которые на сезон остаются в Лондоне. Особенно хочу обратить твое внимание на леди Кэтрин Масгрейв. Прекрасная девушка, годовой доход семьи двадцать тысяч, как мне известно, довольно стройная. И еще мисс Амелия Уайтхед. Увы, здесь только десять тысяч годового дохода. Но у них еще пять дочерей, и они известны своими безупречными манерами. О, и еще мисс Сьюзен…

Николь, сунувшая в рот салфетку, пока мать давала наставления брату, уронила ее и стукнула по столу кулаком, буквально рыдая от смеха.

— Ты слышала ее, Шарлотта? Она составила список! Ох, бедный Раф! Я рада, что она уезжает. Она все время твердит, что меня не примут в обществе, потому что мои волосы слишком темные, а Лидии говорит, что ее не примут, потому что она слишком умная.

— А вдруг она разбирается в этом, Николь? — сказала Лидия, кладя наконец на стол письмо Фитца. — В конце концов, она выходила замуж три раза.

— Мы можем только молиться, чтобы она нашла четвертого мужа в Брюсселе и чтобы в течение недели после церемонии он не погиб от рук солдат Бони. Хотя для мамы это будет удачей. Она по-прежнему будет, как она любит говорить, очаровательной вдовой. Что это с ней? — спросила Николь, когда Лидия выбежала из комнаты.

— Ты упомянула о битве, — вздохнула Шарлотта. — Я молюсь, чтобы не пришлось столкнуться с Бонапартом, но, если придется, пусть это будет как можно скорее и быстро. Твоя сестра вся истерзалась. Ты закончила, Николь? Думаю, слугам хотелось бы убрать со стола.

Николь все еще продолжала жевать кусок тоста, когда обе они направились к вестибюлю, чтобы встретить Рафа, уже подходившего к ним.

— Она уехала! — воскликнул он, широко раскинув руки. Сейчас он выглядел молодым и озорным, как Николь. — Ох, ну и как тебе, Чарли? Миссис Баттрем приехала, со всем своим багажом, и сейчас ей показывают ее комнату. Твоя репутация спасена.

— Да, хотя я сомневаюсь, что ей что-то угрожало. Почему ты не сказал своей матери о миссис Баттрем, Раф? Она убеждена, что мы все собираемся здесь дать себе волю, позоря честь семьи.

— Да, и скорее именно меня. Я просто счастлив, что узнал об этой женщине. Лорд Петерс ручается за нее. — Раф взглянул на Николь: — От миссис Баттрем невозможно ничего скрыть, как говорит лорд Петерс. Она была компаньонкой и сопровождала девушек во время многих сезонов, когда тебя еще и на свете не было.

Николь сладко улыбнулась:

— Она приехала не для того, чтобы присматривать за мной, Раф. За мной и Лидией. Она здесь, чтобы оберегать Шарлотту от тебя. А теперь, с вашего позволения, я должна пойти к сестре. Наверное, она свернулась калачиком на подоконнике, снова вздыхая и мечтая. Если честно, любовь — это так утомительно.

— Я вскоре присоединюсь к тебе, — сказала Шарлотта, но Раф быстро произнес, что у него другие планы в отношении ее на это утро.

— Да? А я думала, ты снова собираешься в министерство. Похоже, ты там живешь.

— А ты ужасно скучаешь по мне? — улыбнулся он ей.

Они пошли к лестнице, ведущей вниз, в вестибюль.

— Я попросил твою служанку принести тебе шляпку и все остальное. Я думал, нам следует отпраздновать отъезд моей маменьки и прогуляться верхом в парке, но вспомнил, что по утрам там полно детей с няньками, так что давай просто пройдемся пешком. Идет?