– большинство касаются ""фейков"" и ""дискредитации"" армии PS с учетом грядущего закона «о конфискации имущества у осужденных за фэйки» неплохой бизнес может получиться.","Marat Guelman - По официальным данным Роскомнадзора, только за... | Facebook",https://www.facebook.com/marat.guelman.9/posts/pfbid0gKhuTxQR5shdfzYGhJooPB56BqiBG3aTEv4vUpJPadA6DFNW8FbkY2P3dw2dqvg8l,2024-01-16 03:28:51 -0500

Твой свет с нами,"Анна Наринская  «Автор среди нас» — одна из самых повторяемых фраз Льва Рубинштейна, ее много раз использовали в качестве заголовка статьи, названия для перформанса. Сегодня, кажется, она вернулась к тому, кто ее придумал, обозначив его, пусть не во всей полноте, но болезненно точно.  Критик Илья Кукулин в посте, опубликованном в день смерти поэта, показал, как изобретенная им система стихосложения — каталогизации речи на карточках —  укладывается в историю русской поэзии, подытоживая искания, начатые русским модернизмом.  Это наблюдение, подчеркивающее роль Рубинштейна в литературе, представляется особенно нужным в первые дни горя, когда кажется, что мы все потеряли в первую очередь человека, а не поэта, и есть опасность, что эта важнейшая сторона явления «Рубинштейн» окажется отодвинутой.  Но, наблюдая, как с момента, когда стало известно, что жизнь Льва Рубинштейна в опасности, ленты соцсетей и страницы самых неожиданных СМИ стали полниться его фотографиями, видео, цитатами из него, невозможно не думать: сколько же жизней он задел, как помогали его присутствие и неизменная открытость.  Как он умел оставаться принципиальным, не переходя в озлобленность. Как верил, что взаимопонимание возможно, и заражал этой верой. Как он целиком, всей натурой был противопоставлен высокомерию.  Разумеется, это было частью его таланта, но сейчас еще очень трудно сформулировать, нащупать то место, где этот человеческий, душевный талант смыкался с чисто поэтическим дарованием. Но нет сомнений, что одно обогащало, умножало другое.  Автор среди нас — и от этого нам становится лучше.  Нет сил написать эту фразу в прошедшем времени.",Твой свет с нами,https://gorky.media/context/tvoj-svet-s-nami/,2024-01-16 04:04:53 -0500

Твой свет с нами,"Отвага, сила, доблесть — будто речь идет о рыцаре из подростковой книжки, а не о пожилом субтильном литераторе. Мария Степанова небезосновательно приписывает Рубинштейну едва ли не героическую миссию в нынешней отечественной культуре: «Как будто Лева был залогом или обещанием того, что разумная, ясная, бодрая (он любил это слово) жизнь возможна, несмотря ни на что, и надо на ней настаивать — вести ее дальше, как линию. Что смысл возможен...»  А Лев Лосев на «Голосе Америки» объяснял значение слова cool на примере своего тезки Рубинштейна.  Но эта выправка не даром давалась. За всей неправдоподобной общительностью и легкостью угадывалось недюжинное самообладание вблизи большой тревоги. Иногда пустяк, обмолвка откроют во вроде бы хорошо знакомом человеке потайное оконце, и кое-что тщательно скрываемое прояснится. Раз в застолье воцарилась тишина, о которой говорят — «Тихий ангел пролетел», или — «Милиционер родился», и Лева вдруг громко взмолился: «Не молчите! Не молчите!»  Для разговора о вкладе Льва Рубинштейна в искусство нужны исследования, в некролог серьезный разговор не помещается. Если в двух словах, как это мне видится: Лев Рубинштейн сделал литературный анализ и авторскую рефлексию главным предметом лирики и вышел победителем из этого добровольного испытания.",Твой свет с нами,https://gorky.media/context/tvoj-svet-s-nami/,2024-01-16 04:06:44 -0500

"Апология оптимиста. Объяснительная записка Дмитрия Быкова для «Новой-Европа» о том, почему всё будет хорошо — Новая газета Европа","Русские эмигранты воспринимались западными деятелями культуры — которые, как всегда, прозревали медленно и сильно увлекались левачеством — как беглецы от масштабного социального эксперимента, как спасители собственной шкуры от великого исторического разлома. Сегодня русские эмигранты пользуются безоговорочным сочувствием, которое, конечно, не всегда выражается в конкретной помощи, но они справляются: опыт выживания и адаптации Россия дает исправно. У Сталина были бы неплохие шансы в третьей мировой войне, которую он готовил; у Путина шансы в войне против всего мира, которую он начал, очевидно и безусловно ничтожны, и на этот счет, кажется, даже в России нет иллюзий.   Вера в особую прочность нынешнего режима, в то, что Россия якобы вернулась к себе настоящей и теперь уж будет такой всегда, стала любимой темой пессимистов еще до войны, но объяснить эту наивность можно только повышенной внушаемостью.  В самом деле, чтение нынешней российской пропаганды способно внушить не столько доверие к ней — она безнадежно однообразна и топорна, особенно когда пытается изображать уверенность и залихватски хамит направо и налево, — сколько отчаяние от того, что люди делают с собой. Эти люди выглядят действительно неизлечимыми, но видели мы и не такие переобувания, видели и столпов соцреализма, нахваливающих Набокова, и политических обозревателей «Международной панорамы», клянущихся в любви к Западу. Конечно, до таких глубин падения советская пропаганда не доходила, но тоже врала заливисто и подло и еще подлей перестраивалась. Все заклинания о том, что уж теперь-то Россия не даст себя обмануть, диктуются глубоким страхом пропагандистов перед тем самым глубинным народом, который уж подлинно не даст себя обмануть и отлично видит, кто как живет.","Апология оптимиста. Объяснительная записка Дмитрия Быкова для «Новой-Европа» о том, почему всё будет хорошо — Новая газета Европа",https://novayagazeta.eu/articles/2024/01/16/apologiia-optimista?fbclid=IwAR2hgkcZytzINsa2h-pb6HEKiCP2_t88rl_FKVdLfbY_qUBEIjhKZZbsw3s,2024-01-16 04:14:02 -0500

"Апология оптимиста. Объяснительная записка Дмитрия Быкова для «Новой-Европа» о том, почему всё будет хорошо — Новая газета Европа","Никакие большевики, никакие сталинисты, никакое ордынское иго не доводили Россию до такого позора, который мы наблюдаем сегодня; и даже если «во глубине России» сохраняется кое-где вековая тишина, от этой вековой тишины идет такой сильный трупный запах, что принять его за благорастворение воздухов нельзя при самой сильной тоске. Эмигранты двадцатых в массе своей хотели вернуться и не могли, эмигранты двадцатых сто лет спустя находятся в позиции прямо противоположной.   Разумеется, они вернутся, когда в России снова можно будет работать, думать, безнаказанно разговаривать и вообще не унижаться на каждом шагу; но между посетителем русского ресторана в Париже 1924 года и программистом в США в 2024 году нет почти ничего общего, включая язык. Правда, оба не любят оптимистов — но это у нас в крови. Зато с солидарностью дело обстоит гораздо лучше: нынешнее изгнание сплотило русских, и я не шутя думаю, что для установления товарищеских отношений в среде российских интеллектуалов всего-то оказалось достаточно отказаться от почвы. Поистине, рассеянная Россия симпатичней оседлой: наметилась даже взаимопомощь.   Эмиграция тех двадцатых непрерывно грызлась — эмиграция нынешних откладывает споры до возвращения; но есть надежда, что в условиях полной разрухи временно будет не до теоретической грызни.  Решать мировые вопросы придется быстро, радикально и практически —