прекрасно подкован в современной американской поэзии. Его предпочтения очень разнообразны, и он часто знакомит меня с поэтами, стихи которых я еще не читала.

А я упоминала, что Ник не только хороший писатель, но и прекрасный актер? Строки из моих пьес оживают в его устах. Во время пандемии коронавируса мы организовали онлайн-постановку моей пьесы «Любовь в ДМЗ[23]» (Love in the DMZ) в приложении Zoom. Ник исполнял главную мужскую роль – солдата из Вьетнама. Среди зрителей было много ветеранов вьетнамской войны, и они единодушно аплодировали его актерской игре. Пьеса была встречена хорошими отзывами, авторы которых отмечали мастерство Ника. Я как автор с восторгом наблюдала за воплощением придуманного мной персонажа в жизнь. Запись этой постановки есть на моем сайте juliacameronlive.com.

«Ты выставляешь меня в хорошем свете», – сказала я Нику.

«А ты – меня», – откликнулся он. Друзья, коллеги, напарники – мы рады компании друг друга. Как художники мы высоко ценим поддержку. И с нетерпением ждем следующего четверга.

Передышки

На протяжении нескольких дней ветви сосны раскачивались под порывами сильного ветра, но сегодня они лишь слегка колышутся. Легкий ветерок приносит облегчение. В природе воцарилось спокойствие, как и в моем творчестве. Несколько дней я писала без остановки, по одному эссе в день, и мне тоже не помешает передышка. Я не понаслышке знаю, чего стоит чрезмерное упорство. Мне слишком хорошо знакомы признаки переутомления. Усталость мешает писать, поэтому я научилась останавливаться и делать передышку, не доводя себя до изнеможения.

Я не всегда была такой мудрой. Будучи молодой писательницей, я с угрюмым упорством хваталась за работу. День за днем я упрямо продвигалась вперед, игнорируя типичные признаки творческого выгорания. Поначалу выходило неплохо, но, как только я начинала себя мучить, заставляя во что бы то ни стало двигаться дальше, мои тексты становились «пустыми», натянутыми – из-за того стресса, на который я себя обрекала, работая слишком много и слишком часто. Я вкалывала до полного изнеможения. От излишних стараний качество написанного страдало, и все же – несмотря ни на что – я продолжала себя подстегивать.

Лишь посвятив писательству много лет, я научилась прислушиваться к своей душе, когда она просит передышки. Помню, я писала роман «Темная комната», и все шло хорошо – до определенного момента. Я всеми силами пыталась снова вернуться в рабочий ритм. Почему, гадала я, мне вдруг стало так трудно писать? Я сказала «вдруг», хотя признаки усталости давно были налицо, надо было лишь обратить на них внимание. Но вместо этого я упорствовала, а между тем моя речь стала пресной, а образы – туманными. Как бы сильно я ни старалась, мне не удавалось сдвинуться с мертвой точки. Я иссушила свой внутренний источник. Мне требовалась передышка.

Удрученная и обескураженная, я отложила работу над романом. Я корила себя за то, что мне «не хватило выносливости» его закончить. Тогда я назначила себе курс реабилитации. Я перестала писать и стала устраивать себе короткие развлекательные экскурсии – я называла их творческими свиданиями. С каждым днем сил прибавлялось. Мое мрачное настроение стало улучшаться. И вот однажды я почувствовала, что готова вновь взяться за роман. Отдых вернул мне присутствие духа, а вместе с тем и способность писать. Я снова взялась за перо, но теперь все было иначе: тот бесплодный период – мой творческий кризис – меня напугал. Я вновь принялась работать над романом в неспешном темпе. Решила, что отныне не буду трудиться на пределе возможностей. Стала обращать внимание на признаки переутомления. Я перестала себя подстегивать и начала беречь. Дала зарок регулярно ходить на творческие свидания, чтобы восполнять внутренний источник. Я умерила пыл, и роман расцвел под моим пером. Я его дописала. Его купили. И я была ему благодарна. Он научил меня мудрости, заключенной во фразе «Тише едешь – дальше будешь». Теперь я знала, что это означает «тише едешь – большего достигнешь», а не просто «сбавь обороты».

А теперь я отложу в сторону ручку, чтобы отправиться в одиночную поездку – это один из моих любимых способов передохнуть.

Со дна долины к горным вершинам ведет крутая извилистая дорога – настолько крутая и настолько извилистая, что здесь запрещено развивать скорость больше 15 километров в час. Я еду на вершину, чтобы насладиться видами осиновых рощ, одевшихся в сияющее золото с приходом осенней прохлады. Снизу огненно-золотые пики похожи на яркое лоскутное одеяло, накинутое на горы. Это продлится недолго: всего пару недель. Я по опыту знаю, что ехать нужно как можно раньше, чтобы не пропустить красоту.

Внизу склоны всегда остаются зелеными: там растет можжевельник и сосны. Лишь поднявшись выше, я начинаю замечать осины в золотом убранстве. «Спасибо тебе, Господи», – выдыхаю я, упиваясь их великолепием. Деревья золотыми копьями втыкаются в лазурно-голубое небо. Невольная реакция на такую красоту – хвалебные молитвы. Добравшись до сосновых рощ, я оказываюсь в соборе с огненными шпилями, тянущимися к небесам. Земля в лесу точно золотистый ковер. С высоких деревьев огненным каскадом опадает листва.

«Осанна в вышних!» – сердце рвется у меня из груди. Великолепие осиновых рощ заставляет возносить восторженную хвалу небесам. Послеполуденный свет огненными лучами просачивается сквозь листву. При виде окружающей красоты я преисполняюсь смирения. Трепет охватывает мою душу.

«Слова скачут туда-сюда. Слова, если им позволить, делают то, что они хотят делать и что должны делать»[24].

Энн Карсон[25]

Великий Создатель решил блеснуть. Величие говорит о присутствии божественного начала. Красота открывает путь к неземному, а та красота, что предстала предо мной, взывает к набожному сердцу. «Слава Господу в вышних», – провозглашает оно. Дух охватывает ликование. Царствует радость. Не думаю, что возможно взирать на это великолепие, не обращая своих мыслей к его Создателю. Тут даже сердце атеиста неизбежно откроется божественному.

Я покидаю рощу, но меня не покидает трепет. Спускаясь по крутой извилистой дороге на дно долины, я все еще чувствую, что мое сердце ослеплено этим блеском. Без сомнения, такая красота имеет божественное происхождение. Я одновременно ощущаю спокойствие и прилив