– Боюсь, Сергей Константинович, что я не понимаю вашей позиции. Категорически не понимаю. Видимо, мне следует позвонить своему руководству?

Ткачев знал, что будет после такого звонка. Сверху поступит команда немедленно реагировать, дело возьмут на контроль и станут постоянно требовать отчета. Получится, как в старом анекдоте: то ли Арнаутов шубу украл, то ли у него шубу сперли, но он все равно виноват.

– Ладно, поехали, – Ткачев встал из-за стола.

* * *

Вика позвонила Роману на «трубку», когда он еще ехал на работу:

– Я все сделала.

– Молодец. Он не заметил?

– Нет.

– Где поставила? В комнате?

– Там больше и негде.

– Спасибо. Теперь тебе нужно уехать. С самолетом я…

– Не надо. У меня два земляка домой едут, на машине. Хорошие ребята.

– Что за ребята?

– Мы в школе вместе учились. Один художник, второй бизнесом занимается. Тимофей и Марат. Они почти каждый год ездят, и меня всегда с собой звали.

– И когда?

– Завтра, прямо с утра.

Шилов подумал: лучше бы сегодня, но в принципе завтра утром тоже еще не поздно. Что хорошо – Бажанов не сможет проследить ее маршрут и перехватить в дороге. А пока она едет в Улан-Удэ – это, наверное, займет не меньше недели – станет ясно, нужно ей дальше прятаться, или ее не раскрыли.

– Хорошо, – сказал Шилов. – Только звони обязательно. И с дороги, и когда домой приедешь.

– Позвоню. – Тигренок улыбнулась. – Пока!

Быстро проведя утренний инструктаж, Шилов отправился к знакомому хозяину автосервиса и одолжил у него машину. Это была старая «девятка», купленная ремонтниками для разборки на запчасти. Что-то с нее они уже сняли, но до Благодатной она как-то доехала, и Роман, определив расположение квартиры Бажанова – третий этаж в подъезде налево от арки, – поставил машину так, чтобы она не бросалась в глаза, но при этом находилась в зоне уверенного действия слабосильного передатчика из фумигатора. Глупо будет, если машину угонят. Хотя кто на нее позарится? Самая ценная вещь в ней – это цифровой диктофон. Вот его, конечно, могут помылить. Если найдут: Роман подключил его не к гнезду прикуривателя, а к проводам под торпедой, и замаскировал всяким хламом, которым в изобилии был наполнен багажник.

* * *

Напротив зала игровых автоматов стоял «Мерседес». Не новый, предыдущего поколения, но очень приличный. В тонированных стеклах искаженно отражались дома и прохожие, на передней стойке в кабине мигал светодиод сигнализации.

Скрябин подошел, сильно дернул за ручку двери. Сигнализация заорала. Почти тотчас же из игровых автоматов выскочил лысоватый полный мужик – тот самый администратор. Стас уже успел пробить его полные данные: Лемехов Александр Павлович, шестьдесят пятого года рождения, прописан в Приморском районе, не судим… А наблюдение со стороны – Скрябин почти час просидел за автоматом, безуспешно скармливая ему жетон за жетоном и глядя, как администратор вальяжно ходит по залу и общается со знакомыми игроками, – показало, что вызывать его на допрос и взывать к гражданскому долгу бессмысленно. Испугается и ничего не скажет. Или не испугается, но, один черт, промолчит. Просто из принципа.

– Ты что, сука, делаешь? – Лемехов перебежал через дорогу и подскочил к Стасу, замахиваясь кулаком.

Скрябин развернулся навстречу и ткнул стволом пистолета в дряблый живот администратора:

– Тихо, братан, тихо. Машину открой. Быстренько.

Лемехов растерянно посмотрел на пистолет и нашарил в кармане пиджака ключи от машины. Скрябин немного посторонился, подпуская Лемехова к двери, но при этом держась вплотную, чтобы прохожие не видели пистолета. Лемехов с брелка отключил сигнализацию. Сирена замолкла, щелкнул, срабатывая, центральный замок.

– Садись, – приказал Скрябин.

Лемехов тяжело опустился на сиденье машины. Скрябин достал наручники, приковал администратора за одну руку к рулю, потом обежал «Мерседес» спереди и занял пассажирское место.

– Приплыли, Саня!

– А вы кто?

– Майор Чернов, спецотдел по борьбе с терроризмом. Ох, и сядешь ты теперь у меня, Саня, лет на двадцать.

– Это за что?

– За связи с «Аль-Каидой».

Лемехов нервно захохотал, дергая прикованной рукой и оглядываясь по сторонам:

– Это что, розыгрыш? Скрытая камера?

– Камера у тебя будет закрытая, общая. Друзей надо выбирать аккуратнее, Саня.

Администратор перестал смеяться и вертеть головой в поисках съемочной группы. Наморщив лоб, уставился в одну точку. Задвигал толстыми губами, видимо, беззвучно перечисляя самых ненадежных товарищей.

Скрябин ему помог:

– Засветился ты, Санек, с одноглазым, – и показал фоторобот.

Вид казенной бумаги со штампом «Экспертно-криминалистическое управление ГУВД…», перечислением примет взрывника и примечанием мелким шрифтом: «При задержании преступника сообщить по телефону…» – убедил Лемехова лучше любых других доказательств.

– Я так и знал, что этот гад что-нибудь натворит! – В голосе администратора послышалось облегчение.

– А ты, значит, не при делах?

– Да откуда я?… Какое «при делах»! Он в прошлом году случайно зашел. Мы в одном классе учились, а потом лет двадцать не виделись.

– С кем?

– С Толяном этим.

– Полностью фамилия, имя, отчество.

– Грибов Анатолий, отчества не знаю.

– Номер школы?

Лемехов с трудом вспомнил:

– Эта, как же ее? Уй, ё-ё… Сто тридцать шесть!

– Под какими кличками его знаешь?

– Ну, Румын. Еще Поджига. Да снимите вы наручники, ей-богу, неудобно же!

– Почему Румын? Почему Поджига?

– Румыном звали, потому что он в Бухаресте родился, у него отец там служил. А Поджигой прозвали потому, что он хотел стул химичке взорвать. Что-то сделал не так, и только загорелось.

– Зато потом взрывалось удачно. Хочешь сказать, ты не знаешь?

– Нет, не знаю, честно, – Лемехов прижал к груди растопыренную пятерню.

– Что, и на руки его не смотрел?

– Он сказал, что взрывником на севере работает.

– Работает на севере, а к тебе играть приезжает?

– Так командировки. Туда, сюда… Он так говорил.

– Когда он последний раз приходил?

– Позавчера. Посидел чуть-чуть, рублей пятьсот проиграл и ушел.

– Сейчас, значит, в городе?

– Да, вроде, должен быть. Обещал на днях опять появиться. А он что, правда, с арабами связался?