– Могу исполнить на бис. Что с Арнаутовым?

– На подписке. Поехал домой. А его бойцы сюда сейчас завалятся. Я их чуть-чуть обогнал.

– Я был уверен, что Дровосека закроют, – покачал головой Шилов.

Голицын немного обиделся:

– Для этого надо было отобрать у меня дело.

– А что, если бы тебе шеф прямое указание дал, ты бы не выполнил? – прищурился Скрябин, налегая локтями на стол.

– Иди ты на хрен, Стас! Думаешь, мне таких указаний не пытались давать? А теперь вспомни, кого я закрыл против совести? Да любому дураку ясно, что Арнаутов не брал. Достаточно на его квартиру взглянуть. Тоже мне, нашли взяточника!

– Ладно, парни, не ссорьтесь, – вмешался Роман. – Стас, закажи лучше пива. А ты, Юрка, не обижайся. Стас у нас головой стукнулся и иногда говорит, не подумав. А я как раз и имел в виду, что дело у тебя отберут и дадут кому-нибудь по-сговорчивее. Что, мало таких?

Голицын тоже сбавил обороты:

– Ладно, замяли. Где мое пиво?

В зал спустились Лютый, Топорков, Молчун и Паша. Подождав, пока они закажут и устроятся за столом, Шилов встал:

– Пойду, проверю одно очень популярное место.

Закрывшись в туалете, он набрал номер Джексона…

А когда вернулся за столик, к нему подошел Паша:

– Спасибо.

– Да не за что.

Крепко пожав Шилову руку, Паша вернулся к своим.

– Благородство – это красиво, – сказал ему Лютый. – Только надо было им еще пузырек выставить.

– Щас устроим, – Паша нащупал в кармане бумажник.

– А вот этого нельзя, – сказал Молчун. – У них сухой закон. Ихний Джексон загулял. Так Шилов его слил.

– А, так это тот хлопчик, который тогда на Торжковской с Шиловым мутузился? – Лютый посмотрел через плечо на Романа, Скрябина и Голицына, что-то оживленно обсуждающих.

– Нормальный опер. Зря его так, – заметил Топорков.

– Ты не понимаешь политику, – взялся объяснять Лютый. – Московская проверка работает. Надо же кого-то в жертву принести. А он сам подставился.

Время шло, зал понемногу пустел. Разминувшись на ступенях с уходившей компанией, ввалился Джексон: кепка сдвинута козырьком набок, куртка распахнута.

– Вот и жертва, – Молчун первым заметил его появление.

Пошатываясь, Джексон встал посреди зала и указал пальцем на Шилова:

– Люди добрые, посмотрите, начальство водку жрет! Само пьет, а нам не дает!

Шилов сделал вид, что не слышит, но Джексон подвалил к нему и вознамерился похлопать по щеке. Шилов отбил его руку, вскочил, и они бы сцепились, если бы Скрябин не встрял между ними. С опозданием присоединился Голицын, и кое-как их удалось растащить. Одергивая плащ, Роман сел на место, а Джексон направился к стойке и, врезав по ней кулаком, рявкнул на бармена:

– Человек, водки!

Бармен невозмутимо наполнил стограммовый стаканчик. Пригубив, Джексон огляделся и увидел арнаутовских. Его лицо расплылось в широкой улыбке.

– О! Здорово, коллеги! – Неверной походкой он подошел, по дороге подцепив свободный стул, и устроился, потеснив Пашу: – Не против? Что отмечаем? Потерю шефа?

– Слухи о нашей смерти несколько преувеличены, – ответил Лютый, передвигая свои ноги, которые чуть не отдавил Джексон.

– Херня! Система сдает своих, как последняя сука. – Джексон прикончил свою порцию и положил стакан в забитую окурками пепельницу. Закурил и рявкнул на весь кабак: – Мир катится в жопу!

Роман обернулся. Джексон посмотрел на него, нехорошо подмигнул и продолжил:

– Если Рома Шилов приссал какого-то генерала – все, сливайте воду. Пора сваливать, пока не посадили.

Шилов начал вставать, явно намереваясь подойти к Джексону. Джексон, прищурясь, ждал этого. Но Стас и Голицын опять смогли не допустить развития скандала. Было не слышно, что они говорят, но слова возымели на Шилова действия, и они втроем, не оглядываясь, ушли из подвала.

Джексон плюнул под ноги и отвернулся.

– Может, и пора сваливать, – негромко сказал ему Лютый, – но куда ты пойдешь?

– В гору! – Джексон наклонился и приобнял Лютого за плечи. – Сила есть, стрелять умею. Стану авторитетом и начну гонять ментов. А потом вы меня шлепнете при задержании, как Шахида, и хлопнете рюмаху за помин души.

При упоминании о Шахиде Лютый дернулся и освободился от объятия Джексона, все тем же тихим голосом заметив:

– Круговорот ментов в природе.

– Как? Круговорот ментов? – Джексон расхохотался и потянулся к бутылке. – За это надо выпить!

В бутылке оставалось чуть-чуть. Джексон встряхнул ее, будто не веря, что водка могла закончиться, и заорал бармену:

– Эй, пришли еще пузырек! Мы пообсохли!

– Ты, братишка, потише, нам скандалы сейчас не нужны, – напомнил Молчун.

– Обмельчали опера, – вздохнул Джексон, опуская голову.

И тут же, ошарашив всех, выхватил пистолет и с криком: «Мне дадут сегодня водки или нет?» – выстрелил в потолок.

Все, кто были в зале, вздрогнули и обернулись. Даже телевизор вроде бы замолчал.

Паша и Лютый схватили Джексона за руки:

– Ты чего, совсем спятил? Мы же не отпишемся потом!

Глумливо хохоча, Джексон пистолет не отдал, но какое-то время позволил себя подержать. Потом, дернув плечами, высвободился и спрятал пушку под куртку.

– Шел бы ты отсюда, – сказал ему Лютый.

– Угрожаешь?

– Просто советую.

– Ну и уйду я от вас. – Джексон встал, уронив стул.

– Куда ты такой? – спросил Паша, которого выходка Джексона достала меньше других.

Джексон сделал серьезное лицо, наклонился через стол к Паше и оглушительно заорал:

– Куда надо!!!

Шилов, Голицын и Скрябин собирались садиться в машину, когда из кабака долетел приглушенный дверьми, но очень характерный хлопок.

Голицын встрепенулся, неуверенно посмотрел на украшенный неоновой вывеской спуск в подвал:

– Рома, ты разве не слышал, что стреляли?

Шилов невозмутимо отключил сигнализацию и открыл дверь «Фольксвагена»:

– Я не Саид, чтобы все слышать.

– А если он дров наломает?

– Там арнаутовские, разберутся.

– Раньше ты к своим так не относился.

– Раньше земля была плоская и стояла на трех китах. А теперь шарик кругленький. – Роман сел за руль и закрыл дверь.

Голицын растерянно посмотрел на Стаса. Тот пожал плечами и начал обходить машину, чтобы сесть на переднее пассажирское место.