Это потому, что у меня нет очков, вдруг вспомнила Аля.

Это потому, что я плачу, вдруг поняла она.

…Сначала Филипп оправдывался, а Марго кричала. Потом Филипп стал кричать, что это Марго всю кашу заварила со своими дурацкими идеями. К нему присоединился подголоском Гена. Потом вдруг Антон открыл рот и произнес:

– Коза ты. Я тебе сразу сказал, что у тебя ничего не выйдет.

Ободренные этой неожиданной поддержкой, Гена и Филипп возобновили свои упреки с удвоенной силой. Теперь Марго защищалась и доказывала, что план-то был всем хорош, вот только исполнители хреновые…

Устав от их перебранки, Аля оторвала ухо от дверцы чердачного люка. «Нет, не ищет меня Алекс. Почему он, собственно, должен меня искать? Я позвонила и сказала, что я его бросила…

Алекс, Алекс, но неужели ты меня так плохо знаешь! Неужели ты поверил!

А почему он не должен поверить? Ведь это правда, бросила. Ну, пусть только собиралась бросить, это ничего не меняет. Это правда, вот он и поверил.

Да, но я бы не могла уйти так! Я бы сначала с тобой поговорила… Надеясь, может быть, в глубине души, что еще можно что-то изменить… Что ты меня остановишь. Я ведь даже это письмо писала только потому, что оно писалось, складывалось в голове! Разве ты не понял, что в моем исчезновении что-то не то? Что я нуждаюсь в помощи? Найди меня, ищи меня, Алекс!..»

В гостиной подозрительно затихли. Алина снова прижалась ухом к дверце.

– …Это вымогательство и похищение, Марго, – говорил негромко Филипп. – Ты сама твердила, что мы на это не пойдем. Весь твой план на том и держался, что Аля все сделает сама: и деньги попросит сама, и бриллианты на них купит сама же…

– И что ты предлагаешь? От всего отказаться?

– Не знаю.

– То-то. У нас нет выбора. Надо нам звонить.

– И ее муж заявит в ментовку! – сказал Гена.

– И когда Алина даст показания, нас найдут в два счета, – добавил Филипп.

– Тогда нам придется ее убить, – сказал Антон и коротко хохотнул.

«Стало быть, Марго, – думал Алексей, заводя мотор. – Марго ждала Алину и увезла ее на своей машине».

Алексей развернулся и поехал в сторону «Стрелы». «Машина! Что же это она вертится у меня в голове? Я что-то упустил. Давай сначала: Аля не взяла свою машину. Это странно, но можно понять: она «ничем особенно не дорожит» и у нее вечно бывают «несуразные» идеи. Допустим, она хотела остаться независимой от мужа или показать ему, что ничего из материальных ценностей она не берет – гордая. И что? И… и…

И вот что: кредитную карточку она взяла! И кошелек с наличными! Вот оно, вот что странно: когда берешь деньги, то уже нечего демонстрировать, то уже нет никакого смысла не брать машину. Ни-ка-ко-го.

Правильно. Когда начинаешь жизнь сначала, очень трудно обойтись без минимума для старта, и Алина должна это знать – не первый раз она начинает с нуля. А машина – это совсем неплохо для минимума. Тот, кто привык передвигаться на своей машине, больше не мыслит себя без нее.

Нет, если она хотела уехать тихо, без шума, – продолжал свои соображения Кис, – то не устраивала бы спектакль с ночным исчезновением, а уехала бы просто-напросто днем, вроде по делам. Днем, когда на самом деле все менее заметно и менее слышно, чем посреди ночи-то… И на машине, на своей машине! Минимум есть минимум… С сумкой все более-менее понятно: Алина днем надевала синий костюм, синяя сумка была сложена, и вечером, перед уходом, она не стала перекладывать деньги и документы в другую сумку, взяла синюю… Видно, ей действительно все равно, ведь еще Георгий заметил, что она к тряпкам равнодушна…

И все же впечатление такое, что все делалось наспех, как-то непродуманно, несерьезно, особенно для женщины, бросившейся в самостоятельную жизнь, и…

Для женщины? Вот, ну конечно! Вот что еще не вяжется в этой истории никак: она не взяла косметику! Ни кремчика, ни лосьончика, ни флакончика духов, ни тюбика помады: все, по свидетельству Марии Сергеевны, было на месте. Нет, увольте меня из детективов, но так не бывает: женщина не может уйти без косметики. Допустим, она может не взять драгоценности из щепетильных соображений (такого, правда, в моей практике еще не было; но допустим), но она не может не взять косметику! Это уже минимум миниморум».

Неоновая вывеска была видна издалека. Подъехав поближе, Кис увидел невзрачное бетонное здание, которое раньше могло принадлежать столовой или «пищевому комбинату». Однако внутри «Стрела», против всех ожиданий, оказалась весьма приличным рестораном. Оформленный с аляповатой претензией, он был при этом чистым и уютным. И, видимо, безопасным, если судить по «качкам», которые с дружелюбной улыбкой крокодилов встретили его у входа.

Поднявшись по ковровой лестнице, Кис вошел в душноватый зал. Ресторан был почти полон. В эти долгие, медленно догорающие летние вечера народ засиживался за ужином допоздна, а сегодня к тому же была пятница, конец недели, и никто никуда не торопился. Распивалась неспешно водка; велись неспешные беседы; играл оркестр из двух человек – клавиши и ударник (недостающие инструменты успешно заменяла электроника); пела нежным голосом белокурая ладная девчушка, напоминающая куклу Барби, и в такт ее песне перед небольшой эстрадой топталось несколько человек.

Но Марго там не было. Не было ее и в баре на первом этаже – ни одна из женщин, находившихся в ресторане, не подходила под описание Марго. А она Кису была нужна, очень нужна. Все указывало на то, что она замешана в исчезновении Алины.

Кис выбрал столик в зале, в углу – удобно как пункт наблюдения (вдруг Марго придет?), к тому же народ не мешает размышлять.

Сначала кофе и коньяк (может, поесть? – нет, я не голоден, да и дороговато тут…); потом позвонить Мурашову, устраивался за столиком Кис, потом расспросить директора. Это, скорее всего, тот, у служебного входа возле эстрады, в черном костюме с галстуком, оглядывающий зал цепким хозяйским взглядом: низенький, плотный, смуглый, лысеющий, лет около шестидесяти. Но сначала кофе и коньяк. И еще немного подумать. Еще осталось что-то неясное в уставшем мозгу.

Кофе был хорош, коньяк – кстати. Директор посматривал на Киса со сдержанным любопытством – угадал чужого. «Погоди, милый, скоро свое любопытство удовлетворишь, – подумал Кис, вытягивая под столом ноги. – Надо мне хоть чуть-чуть передохнуть. И посоображать».

Стопроцентно, Алина уехала с Марго. Где они могут быть? Прячутся, на случай если Мурашов будет искать? Но тогда почему она не оставила уже написанное письмо? Ее муж, по крайней мере, не дергался бы от мыслей, что с ней случилось что-то плохое, что ее похитили…

Похитили. Самое смешное заключается в том, что похоже… Похоже, ее и вправду похитили!

«Погоди-погоди, не так быстро, – одернул себя Кис. – Давай-ка по порядку. В этой истории будто бы смешались две отдельные сюжетные линии: с одной стороны, уход Алины от мужа, с другой – похищение Алины. Как будто кто-то намеренно морочит ему голову… Или… как будто обе истории случайно переплелись!»