В начале 90-х годов я беседовал с З.И. Рыбкиной, к этому времени ставшей известной детской писательницей — 3. Воскресенской. Она по-прежнему была недовольна тем, что в своих донесениях резидентура позволила себе такую вольность, как привязку разбойничьих планов нападения Гитлера на СССР к празднованию Первого мая.

В критической ситуации проявляется и такая психологическая общечеловеческая черта, которую можно было бы условно назвать «очевидное — невероятное», или «эффект Цицерона». Суть его можно пояснить на примере. В годы Второй мировой войны германская разведка завербовала в Стамбуле камердинера английского посла. Ему была присвоена кличка Цицерон. Этот Цицерон тайно снял слепок ключа из сейфа своего хозяина и регулярно извлекал из него секретные документы МИД Великобритании. Чем важнее были добытые материалы, тем настороженнее относились к ним немцы, подозревая в них дезинформацию со стороны англичан. Когда Цицерон на очередную встречу принес германскому разведчику копию «Плана Оверлорд» — открытия союзниками второго фронта в Европе, германская разведка окончательно посчитала, что имеет дело с провокатором британских спецслужб.

За свой скептицизм к данным Цицерона немцы дорого заплатили, когда вторжение союзников на континент началось именно в тот день и час, которые указал агент.

Не только немцы являлись жертвой недоверчивости. Разведка США накануне нападения японцев на Перл-Харбор зафиксировала опасную концентрацию вооруженных сил Японии, особенно ВВС и ВМС, несмотря на принятые японцами меры тщательной маскировки. Однако никто в Вашингтоне в этих данных не разобрался, не сделал из них надлежащих выводов и не принял мер по отражению внезапного нападения японцев. 7 декабря 1941 года произошла невиданная по своим масштабам военная катастрофа, вызвавшая волну небывалой паники в Соединенных Штатах. Японская авиация массированным ударом вывела из строя основные силы американского Тихоокеанского флота.

Факторы кризисной ситуации мешали советскому руководству разобраться в обстоятельствах, предвещавших войну. Тем не менее в главном вопросе разведка разобралась правильно, и Сталин поверил ее предупреждениям, вопреки расхожим байкам прямо противоположного толка. Учитывая добытые разведкой сведения о намерениях Гитлера, советское руководство предприняло ряд необходимых мер в военной, экономической, политической, дипломатической и других областях, которые к разведке уже не имели отношения и которые следует рассматривать с учетом других сведений и знаний, далеко выходящих за рамки разведывательной информации. Разведывательные службы СССР не участвовали в выработке стратегических и тактических решений, поэтому увязка ее деятельности с последующими событиями страдает определенным упрощенчеством.

Но уж раз речь зашла о том, как отразилась добытая разведкой информация в государственных делах СССР, следует вспомнить, что Советское правительство приняло мобилизационный план, рассчитанный на перестройку промышленности на военный лад в течение второй половины 1941 года и в 1942 году. Руководство Советского Союза в феврале—апреле 1941 года дало указание пересмотреть оперативный план. Он был переработан на возможно более ранние сроки.

Если Сталин и допустил тактическую ошибку, задержав приведение войск прикрытия в боевую готовность, то в стратегическом отношении он оказался на порядок выше тогдашних мировых политиков, среди которых у него, как и у Советского Союза, не было истинных друзей. Эти «партнеры» жаждали «поводить Сталина за нос». Он же переиграл их всех, а Гитлера даже загнал в гроб, выиграв в конечном счете войну, отстояв социализм и внеся решающий вклад в спасение современной цивилизации.

Разведка, несмотря на некоторые промахи в своей работе, активно способствовала тому, что замыслы коварного и сильнейшего противника были разгаданы, что предрешило в последующем его сокрушительное поражение. Своими достижениями разведка обязана таким друзьям, как Корсиканец, Старшина и многие другие.

Но до грядущей победы было еще далеко.

С начала Великой Отечественной войны германская радиоразведка выследила на территории нейтральной Швейцарии радиопередатчики советской разведки, которые были зашифрованы в секретных делах Главного управления имперской безопасности как «Красное трио». Было установлено, что два мощных передатчика работали в Женеве и один в Лозанне. Таким образом, гестаповцы попали на концерт «трио», а направление пеленга недвусмысленно показывало на Москву, стало быть, ничего, кроме «красного», дать им в определение нельзя. Германские спецслужбы покрыли карту Европы цветными названиями: «Красный оркестр» и «Красная тройка».

Хотя розыск и расследования по всем названным объектам проводило РСХА, объединить их в одно дело было невозможно. В нейтральной Швейцарии германским контрразведчикам приходилось действовать все-таки не так вольготно, как у себя дома. Нельзя было допускать явного нарушения суверенитета этой страны, которая могла пригодиться нацистам в будущем, как кладовая для награбленных богатств или лазейка, чтобы ускользнуть от возмездия. Тем не менее различные германские секретные службы, имевшие агентуру на территории Швейцарии, координировали свои усилия по проникновению в «Красную тройку» с целью ее ликвидации. Одновременно они оказывали давление на швейцарскую полицию и контрразведку, требуя от них поддержки и решительных действий. Начальнику VI управления РСХА бригадефюреру СС В. Шелленбергу, контролировавшему разработку «Красной тройки», приходилось для этого выезжать в Женеву, а также тайно принимать в Берлине начальника швейцарской разведки бригадира Роже Массона.

В борьбе против резидентуры Разведывательного управления Генштаба Красной Армии в Швейцарии Шелленберг использовал агентуру VI управления РСХА. Его людям удалось внедриться в одно из звеньев «Красного трио» и даже завладеть шифром. Гестаповцы перебросили своих агентов из Парижа в Швейцарию с заданием вступить в контакт с резидентом «Красного трио», попытаться добиться его расположения, а дальше действовать по обстоятельствам. Этот план РСХА, однако, полностью провалился. Агент из Франции был попросту выставлен за порог дома резидента Доры (Шандор Радо).

Шелленберг стал оказывать давление на комиссара полиции Швейцарии Маурера. В конце концов совместными усилиями им удалось ликвидировать «Красное трио». Судьбы отдельных участников «Красной тройки» пересекались порой не только с судьбами других военных разведчиков, оказавшихся в годы войны на территории Германии, но случайно или нет — с берлинскими антифашистами, в том числе из организации Корсиканца и Старшины.

Руководитель швейцарской «Тройки», выдающийся разведчик Шандор Радо, он же Альберт, он же Дора, без колебания относил себя к тем, кто в рядах «Красной капеллы» в годы Второй мировой войны сражался против фашизма в Европе. Вот основные этапы его биографии.

Шандор Радо родился в Уайтпеште (Венгрия) в 1899 году в семье мелкого торговца. В 1917 году по окончании гимназии поступил в артиллерийское училище, был выпущен офицером королевской армии Венгрии. В 1918 году вступил в Коммунистическую партию Венгрии. В 1919 году нелегально эмигрировал в Австрию после падения Венгерской советской республики. В эмиграции начал журналистско-издательскую деятельность. Окончил Лейпцигский университет в Германии. Участник провалившейся попытки вооруженного восстания в Германии (1923 год), был вынужден выехать в СССР, работал преподавателем в Московском институте мирового хозяйства. Возвратился в Германию, читал лекции в марксистской школе и работал в картографическом издательстве. Приход фашистов к власти в Германии заставил Ш. Радо с семьей эмигрировать во Францию. В Париже издавал бюллетень независимого агентства печати «Инпресс». В 1935 году посетил Москву с целью издания научных статей. Встретился с руководством РУ ГШ КА и согласился работать в Разведывательном управлении Красной Армии.