Еще немного бренди не помешало бы.

Джек представлял себе зеленую комнату более уютной, может, даже более убогой, но уж точно куда более гостеприимной. На самом деле комната была выдержана в строгом стиле и напоминала восточно-английский вариант зала ожидания в шведском аэропорту.

На обоих концах кофейного столика стояло по хрустальной пепельнице, которые так отчаянно сверкали, что было бы святотатством стряхнуть в них пепел. Первый раз в жизни Джек пожалел, что не страдает пристрастием к дешевым сигарам. Нет, все вышло совсем не так, как он представлял, совсем не так.

— Еще минут десять, Джек, уже скоро, — произнес ассистент, махнув рукой в сторону широкого немого телеэкрана. Джеку не понравилось, что мальчишка называет его по имени, будто они уже тысячу лет знакомы.

— Сейчас, только закончат проверять оборудование, и начнем съемку; большое спасибо, что согласились прийти так быстро. Вам принести еще чего-нибудь?

Джек отрицательно потряс головой; мальчишка и так совершил героический поступок, раздобыв малюсенький пузырек бренди. Джек зачерпнул горсть арахиса с подноса, который протягивал ему парнишка, и недоброжелательно уставился на телеэкран. Со времени своего прихода он так и не удостоил его своим вниманием, предположив, что там показывают обычные программы. Но, присмотревшись повнимательнее, Джек понял, что камера направлена в студию. В кадр вплыл молчаливый оператор, улыбнулся и поднял вверх большой палец. Внизу экрана медленно двигалась длинная бегущая строка из цифр и каких-то слов.

— А как же грим? — спросил Джек, потягивая бренди из позорно маленького стаканчика. — Разве мне не полагается стилист? Пудра, прическа и все такое? Ну, вы понимаете.

Мальчишка снисходительно улыбнулся.

— Разумеется. Гримерша будет ждать вас внизу. Но не переживайте, для такой программы много грима не надо, главное, чтобы вы не блестели перед камерой.

— Вы говорите в прямом или в переносном смысле?

Мальчишка тряхнул головой, но, прежде чем успел придумать ответ, который скрыл бы его полное непонимание, дверь в комнату распахнулась и на пороге появилась роскошная брюнетка. Ее пышные формы были облачены в длинные черно-коричневые узорчатые одеяния в этническом стиле, а волосы цвета красного вина убраны в прическу «осиное гнездо», отрицающую все законы гравитации.

— Джек, дорогой, какая радость видеть тебя снова. Как поживаешь? — она бросилась к нему, словно намереваясь вступить в драку, позвякивая сережками с орнаментом, будто ветряными колокольчиками.

Джек с озадаченным видом поднялся на ноги, ощутив твердое президентское рукопожатие ее ледяных ладоней. Карминово-красные губы целовали воздух у его щек, пока у него не закружилась голова от размытого пятна помады перед глазами и запаха пота и масла пачулей.

— Мы знакомы? — с сомнением произнес Джек, пытаясь удержать равновесие, в то время как земля плыла под ногами.

— О Джек, — резко ответила женщина, задыхаясь от переполняющего ее восторга. — Ты ни капельки не изменился, да? Все так же любишь пошутить. Я наказала юному Рэндольфу присмотреть за тобой, пока мы не закончим запись. Чтобы он выполнял все твои желания, и ты остался доволен, ням-ням. — Она расхохоталась и затрясла плечами, словно была не женщиной, а странным огромным пудингом. — Молодчина. Хороший мальчик.

Джек злобно вытаращился на Рэндольфа, утонувшего в своих камуфляжных штанах. Тот слегка покраснел. У Джека появилось ощущение, будто все это ему снится.

С лица женщины не сползала улыбка.

— Ну ладно, хватит распинаться, Джек, давай избавимся от этого маленького ублюдка и выпустим тебя отсюда, чтобы ты задал им жару. Как следует вставил всем этим ублюдкам. Знаешь, мне почти жаль, что меня с тобой сегодня вечером не будет. Но таким, как мы, покоя нет, сам знаешь. Так что давай по быстрому посмотрим, что там у нас, — она протянула руку, как хирург за скальпелем, и Рэндольф передал ей блокнот. Тут до Джека дошло, что на самом деле этого идиота зовут Рэнди.

Тряся головой из стороны в сторону, она читала сценарий.

— Бла-бла-бла-бла, новая выставка, бла-бла-бла, прекрасные отзывы критиков. Открытие в Лондоне на следующей неделе. Бла-бла-бла-бла. Никаких проблем, Джек, как думаешь? По-моему, все ясно.

Она подняла глаза, изобразив усталость.

— Честно говоря, я не понимаю, куда катится мир. Я рада, что ты вырвался из неизвестности, — ее пальцы пробежали по странице в блокноте. — Ничего нового. Все то же старое дерьмо. Ну и ладно. Если вся эта канитель затянется до конца сезона, мы снимем про тебя специальный репортаж, уверена, это будет что-то новенькое, как у твоей подружки Лиз Чэпмен из «Ньюс». Кстати, неплохая статейка.

Наконец-то брюнетке удалось привлечь его внимание.

Джек вытаращился на нее.

— Хочешь сказать, что ты знакома с Лиз Чэпмен?

Женщина махнула рукой, как бы говоря: «Может быть, да, а может, и нет». Этот жест окончательно вывел его из себя, и теперь он чувствовал не просто раздражение, а настоящее бешенство. Но брюнетка продолжала тараторить.

— Итак, мы готовы? В таком случае пора начинать рок-н-ролл, дорогой. Я-то знаю, все будет в порядке, Джеки, мой мальчик; ты так естественно держишься, это же замечательно. Я говорю, ты поддакиваешь. Простые вопросы, вопрос — ответ, две, максимум три минуты. Потом запишем несколько кивков и взглядов в никуда, чтобы заполнить паузы в нужных местах, но это не займет много времени, обещаю. Извини, что заранее не предупредили о съемках, но, кажется, Артуро рассказал тебе обо всей этой нервотрепке с проклятым боливийцем?

Она взяла его под руку, не имея ни малейшего понятия, что берет быка за рога.

— Пойдем, дорогой, я тебя провожу, — она похлопала его по запястью. — Боже мой, Джек, ты дрожишь, весь такой напряженный. Расслабься. Надо же, как трогательно, только не говори, что нервничаешь. Не бойся, не укушу. Только если ты попросишь.

Джек с несчастным видом заворчал и разом опрокинул в себя остатки бренди.

* * *

Заехав к Лиз, Ник отправился на фабрику «Ньюленс», чтобы отвезти последние наброски. Вернувшись домой, он обнаружил на своем автоответчике два сообщения. Получив от «Ньюленс» свои тридцать серебряников, Ник по дороге домой заглянул в бар — в тот самый, куда он хотел пригласить Лиз Чэпмен. Вообще-то он все время думал о Лиз Чэпмен и, как ни странно, о Джоанне О'Хэнлон. Словно по волшебству эта парочка заняла все его воображение.

Джоанна оставила короткое сообщение, от которого у Ника все равно остался неприятный осадок. Ей очень хотелось узнать, что Ник думает по поводу ее предложения, особенно теперь, когда у него было время понять, что именно она ему предлагает. Нику даже представить такое было страшно.

А Лиз? К его искреннему изумлению, она, похоже, расстроилась, что он не застал ее дома, — это был первый шаг в нужном направлении.