– Так что вот вещи складываю и свободу обмываю. Куда только Женькины вещи деть, вот ума не приложу. Она просила бабушке не говорить про наш развод. Не могу же я ей молча, ничего не объясняя, коробки привезти! Всё-таки, она уже в возрасте. В гараж свой старый, наверное, отвезу. А то мне дом через неделю освободить надо. Представляешь, покупатель удачно так подвернулся! Цена его моя устроила, даже не торговался мужик. Не ты, случайно, граф, подсуетился и родственнику своему посоветовал? Хотя я же забыл, что у тебя нет родственников. Точно! Значит однофамильцу своему. Ха-ха!

– Егорушка, что ты несёшь? Какие мои родственники-однофамильцы? Завязывал бы ты уже с алкоголем. Я сейчас приеду, заберу вещи Жени и Вани. Ты в доме?

Приехал, все, конечно, с первого раза не забрал, но ничего, три раза смотался.

– Слушай, граф, а к себе пожить не пустишь, пока я квартиру себе прикуплю?

К третьему моему приезду Егор был уже совсем пьян. Помогал грузить коробки с вещами Жени и своего сына, чтобы я их к себе отвез, и сам же ко мне просился пожить. Вот уж точно, алкоголь у человека мозг выключает.

– Нет, Егорушка, извини, но нет!

– Граф, скажи, дала она тебе, а? Только честно, дала? Вечером, на пляже, под шепот волн. Неужели не уболтал, а?

Егор продолжал нести ахинею в том же духе. Его не интересовали мои ответы, сомневаюсь, что он вообще осознавал, что делает. Десять лет своей жизни он просто спускал сейчас в унитаз, ещё и радовался при этом!

И почему дорога домой всегда короче? Те же двое суток пути в поезде пролетели, как один миг. Ванюшка всю дорогу фантазировал, как они теперь с Сашей будут жить вместе. Женя, услышав это в первый раз, удивилась:

– Вань, а почему ты думаешь, что ты теперь будешь с Сашей вместе жить?

– Потому что мы так с ним договорились!

Ответ ребёнка обескураживал. Вот и что ты на это возразишь ребёнку?

Они договорились. Как в детстве всё просто. В нормальном детстве, не в таком, какое было у Саши до Петра.

Они договорились. И уже мальчишки всю дорогу обмениваются сообщениями, предвкушая встречу и строя планы на вечер.

Они договорились. А вы договорились? Женя, ты что решила? Кто теперь тебе Петр? Друг? Ты уверена? Она сама себе задавала одни и те же вопросы.

Вопрос "на что жить" отпал. Егор прислал официальное подтверждение на алименты. Сумма с лихвой покрывала их с Ванюшкой расходы, но Женя не собиралась сидеть дома. Егор, конечно, не станет попрекать её тем, что она живет на его деньги. Он оказался неисправимым бабником, но жадным он не был никогда.

А вот дома то у неё теперь нет. Вспомнив об этом, она вздохнула и усмехнулась: вот так просто Егор вычеркнул десять лет не только своей жизни, но и её. Дом был записан на отца Егора, а потому Жене ничего не досталось от его продажи. Женя знала, что не нравилась его родителям, и они настояли на этом, присовокупив ещё и половину суммы на покупку дома, хотя они с Егором не просили их об этом. Не нравилась Женя родителям мужа просто потому, что они мечтали его женить на дочери своих давних друзей, а Егор вдруг вот в неё влюбился.

– Ну, теперь у вас будет такая возможность, уважаемые мама и папа, – усмехнулась она своим мыслям.

За окном мелькали реки, поля, леса, высоченный борщевик и дома. Дома разные: красивые и не очень, но все были жилыми. С садом, огородом, курами и обязательным барбосом на привязи.

И вот что странно, вдруг подумала Женя, а ведь они с Егором так и не завели собаку. Нет, когда они с Егором поженились, у них была собака. Бультерьер по прозвищу Мышка, но это была собака Егора. Жучка осталась с бабушкой, тем более, что она и была бабушкиной. А вот Мышка да, жила с ними. На удивление, Женя к ней привязалась. Мышка не вызывала желания её потискать, но заслуживала любовь и уважение своим умом и выдержкой. После смерти сначала Жучки, а через полгода и Мышки, они больше не завели собаку. Они оба с Егором любили собак, но родился Ваня, и желание завести собаку ушло на второй план, а потом, когда Ваня подрос, как-то уже не сложилось.

Как и сама их жизнь не сложилась. То, что Егор что-то доказывал своим родителям таким вот способом, было вдвойне обиднее. Она вздохнула. От грустных мыслей её отвлек звонок телефона. Высветилось имя "Петр", Женя улыбнулась и сняла трубку:

– Привет!

– Привет! Как вы? Где вы? Чем занимаетесь? – Петр засыпал вопросами.

– Сидим. Едем. Помнишь, как в одной песенке было: "С одной стороны мы дома сидим, с другой стороны мы едем" – Петр рассмеялся, – завтра утром будем дома.

– Отлично! Мы с Сашей встретим вас.

– Спасибо, Петь, – Женя опять улыбнулась. И вдруг она услышала на заднем фоне голос Егора:

– Что, граф, семью мою бывшую полетишь встречать на крыльях любви? Не смущает, что после меня пользоваться будешь?

– Егор, тебе ещё раз врезать, что ли? – связь оборвалась, Женя осталась сидеть в оцепенении.

Пьяный голос бывшего мужа, его оскорбительные слова в её адрес, резкий тон Петра, заступившегося за неё – всё слилось в единую смесь эмоций. Два таких разных мужчины. С одним они прожили под одной крышей десять лет в любви и согласии, как ей казалось. Другой был все эти годы в её жизни просто другом.

Из задумчивости её вывел опять звонок телефона. На этот раз звонила бабуля.

– Привет, бабуль! – Женя попыталась максимально искренне радоваться звонку бабули. Вернее, она ему и радовалась искренне, но её до жути пугал предстоящий с бабулей разговор о разводе.

У бабули уже своя жизнь. В её жизни уже давно, практически сразу после знакомства Жени с Егором, появился Николай Михайлович. Бабуля была с ним счастлива, а Женя была счастлива от того, что бабуля "на старости лет" – как говорила сама бабуля, обрела вторую молодость.

– Женёк, привет! О, слышу радость в голосе! Сразу понятно, что отдохнувший человек из отпуска возвращается!

– Да, бабуль, отдохнули замечательно! Ванюшке тоже всё понравилось, – Женя старательно избегала в разговоре острые углы, – надо бы вам с Николаем Михайловичем тоже съездить в тот санаторий, суставы подлечить.

– А вот завтра приедешь и расскажешь нам все подробности, глядишь, тогда и мы съездим, да, Николаша?

– Да, Марьюшка, обязательно. Тем более, что теперь то уж мы… – окончание фразы Женя не услышала, Николай Михайлович просто замолчал. Женя, услышав, как они друг друга называют, опять начала улыбаться, подумав про себя: "Господи, как же это мило". А вот что там они про свою радость говорили?

– Бабуль?

– Да, Женёк!

– Что там у вас за радость такая?

– А вот приедете завтра, мы вам и расскажем! – рассмеялась бабуля. И потом неожиданно серьёзно продолжила: