– И ты пожелал, чтобы Чалого и Урагана не кусали оводы?!

Ураган посмотрел на Чалого, не в силах понять, что плохого в этом естественном желании доброго принца, который заботится о своем отряде. Чалый был похож на человека, пожимающего плечами.

– Даже твой отец, – рычала Вальдия, – не додумался бы до такого!

– Неправда, на плечах у моего папы находилась самая умная голова королевства, – спокойно возразил принц. – Матушка и мудрейшая Люцинда порой не могли ответить на мои вопросы, а папа отвечал на все.

– Как более-менее честная фея, должна это подтвердить, – сказала Люцинда, после чего у Ингрии вдруг подломились ноги, и ее прелестный носик врезался в землю.

Вельд от всего сердца надеялся, что тот не травмировался, и мысленно пообещал при первой же возможности много раз его поцеловать, а глупую хозяйку укусить.

– Надо было сказать джинну, что хочешь посоветоваться с нами! – психовала Вальдия. – Ты легкомысленный, упрямый и… от тебя воняет!

– Вы ошибаетесь, сильно ошибаетесь! – храбро заступилась за Вельда маленькая Альвина. – Сегодня я поняла, что такое «воняет», а принц только пахнет!

– Я искупаюсь, если вы отвернетесь.

– Мой мальчик, они отвернутся, как смогут, – сказала Люцинда. Ее глаза смеялись, но пристально смотрели на Вельда и, казалось, спрашивали: «Почему ты не все рассказал?»

Вельд кивнул Чалому, и они отправились к ручью. Через некоторое время они с удивлением заметили, что гномы вразвалочку идут за ними.

– Феи пытаются отвернуться, но у них плохо получается, – объяснил Терней. – Гномы никогда не бросают товарищей в беде, поэтому мы твердо решили тоже купаться.

По Ничьей земле продвигались медленно, несколько раз приходили к местам былых сражений. Вельду не хотелось останавливаться, однако он не спорил с Вальдией, когда она объявляла привал.

Феи-воительницы, разбившись на небольшие группы, бродили среди скелетов погибших воинов и пытались угадать детали битвы: кто напал, в чем была ошибка побежденных, какие части тела у сражавшихся существ наиболее уязвимы. С особенным интересом рассматривали оружие.

Однажды Вельд спросил, почему кентавры и медведеобразные существа напали друг на друга. Вальдия, удивленная таким глупым вопросом, ответила:

– Они были отважными воинами.

В сумерках отряд вышел к большой поляне, на которой лежали около двадцати недавно погибших существ: двуногие амфибии, пониже людей, узкоплечие, с тонкой белесой чешуей, у некоторых жаберные пластины еще шевелились. Вельд встретился глазами с Люциндой, и она покачала головой: спасти умирающих было невозможно, или мудрейшая не хотела этого.

Вооружены они были короткими костяными копьями и зазубренными костяными ножами. Раздвоенные, у многих далеко высунутые, языки наводили на мысль, что амфибии ядовиты. Своему природному оружию в решающие моменты они доверяли больше, чем сделанному трехпалыми, по-видимому не очень искусными руками, – большинство копий и ножей остались за спиной в оружейных мешках, похожих на колчаны.

Принц нигде не увидел крови. Вероятно, оружием врагов амфибий также был яд. Непонятно было, с кем амфибии сражались. Победители забрали тела своих погибших – трудно было представить, что два десятка воинов не смогли поразить никого из врагов.

Посередине поляны стоял единственный походный шатер, сделанный из светлой чешуйчатой кожи, которая подозрительно напоминала кожу самих амфибий. Вероятно, нравы у этого народа были суровыми.

Люцинда и Вальдия пришли к выводу, что среди погибших амфибий не было командира отряда, но не могли этого объяснить. Народы, случайно встречавшиеся в Ничьей земле, не думали о продолжении отношений и не брали пленных, хотя, возможно, на этот раз встретились давние враги.

Феи не торопили принца, который должен был первым войти в жилище одного из вождей другого народа. Вельд с тоской взглянул на Чалого, позубоскалил с Лиандой. Потом постоял с гномами, те как бы между прочим сказали: мол, папа учил их никогда не делать того, что не хочешь. Вельд ответил, что его папа также следовал данному принципу, насколько это было возможно во враждебном, ехидном окружении. Тем временем во все более ехидном окружении становились заметными признаки нетерпения. Крепкие, серьезные маленькие ребята по очереди посоветовали принцу:

– Не обращай внимания, пусть хоть лопнут от злости!

– Дедушка перед походом сказал нам: «Не слушайте, что феи о вас и вообще о гномах будут говорить».

– Чалый поглядывает в нашу сторону и уже три раза закрывал свои огромные, грустные глаза. Он хочет, чтобы ты тоже так сделал.

Благодарно кивнув, принц вздохнул. Ему понравились все советы, но почему-то было ощущение, что ему не позволят ими воспользоваться. Правда, он был неприятно удивлен, когда к нему направилась именно Ингрия.

– Мой принц, я пойду с тобой, чуть позади. Ни одна змея не сможет тебя укусить, если я буду рядом!

Прекрасные очи Ингрии смотрели на Вельда… он трусливо начал врать себе: «С нежностью сестры, с материнской заботливостью, как старые товарищи перед боем». На мгновенье он забыл, что феи умеют читать мысли, и не сразу понял, почему Ингрия улыбнулась и сказала:

– Примерно так.

Пригнувшись, принц вошел в шатер и, когда вновь поднял голову, с трудом удержался, чтобы не отпрянуть. Глаза невероятно толстой, расплывшейся амфибии смотрели на него с безнадежным отчаяньем и ненавистью.

Раздался приглушенный, вкрадчивый голос Ингрии:

– Ящер, высуни язычок!

Вероятно, рептилоид понял, кто для него по-настоящему опасен, и смотрел мимо принца.

– Как ты меня убьешь?

– Ты будешь жить, – ответил Вельд, хотя вопрос был явно не к нему.

– Вряд ли, – возразила Ингрия.

– Будешь. Никого не слушай, – для убедительности Вельд покачал головой, – я здесь главный!

Рептилоид перевел взгляд на принца.

– Тогда почему женщина осмеливается говорить?

– У нее приятный голос, поэтому я редко приказываю молчать. Тебе сильно мешает, что она говорит?

– Нет, я умею не слушать посторонние звуки.

– Глупые, жалкие неудачники! – сказала Ингрия, если передать ее долгое шипение коротко и приличными словами.

После этого Вельд поклонился и представился:

– Я – Вельд, принц королевства фей!

Сидящий необъятный толстяк мучительно закряхтел и пошевелился, изображая поклон.

– Я – Румфий, принц Фиолетового океана!

– Ваше высочество, могу я узнать о цели вашего путешествия? – спросил Вельд.

– Маменька задолбала: женись да женись, – объяснила фея, – а свету белого еще и не видывал.