– Предатель! Жалкий клоун, не пытайся меня рассмешить! – Но голос Ингрии дрогнул, и Вельд, злобно зарычав, вцепился зубами в ее тонкий, вздернутый носик, потому что это действовало на юных фей сильнее, чем щекотание пяток.

Ингрия рассмеялась, прощая принца, и подумала, очевидно, что у него глаза блестят тоже от смеха.

«Милая, я ведь не знаю, на что бы согласился, если бы не вмешался твой меч».

Вельд прижался щекой к щеке феи, как ребенок, ищущий утешения. Горячие, нежные руки обняли его, защищая от мира и собственных черных мыслей.

Люцинда, опираясь одной рукой о землю, сидела в тени на краю поляны среди камней, заросших мхом. На плоском камне, тихо болтая ногами, расположились рядком гномы. Порой кто-нибудь из них нетерпеливо вздыхал – тотчас братья, приложив палец к губам, показывали ему, что шуметь нельзя. Ветра не было, однако ромашки и лопух, вероятно по воле феи, иногда вдруг толкали маленьких, серьезных парней, причем лопух еще норовил нацепить им свои колючки.

Сама фея была похожа на прекрасную статую, но вот, наконец, она пошевелилась, глубоко задышала. Она выглядела уставшей и задумчивой. Гномы внимательно наблюдали за ней, ромашки и лопух оставили их в покое.

– Тетя Люцинда, – осмелился нарушить молчание Терней, – вы долго беседовали…

После такого мягкого, но требовательного намека фея вынуждена была прервать свои размышления.

– Камни рассказали, что в последнее время не часто видят симпатичных ребят, а чтобы сразу троих – это просто чудо! Они передают большое спасибо Урагану и просят его почаще вас привозить. Однако они предупреждают, что надо быть осторожными: тут неподалеку бродит высокий парень, в два раза выше Урагана, и такой же быстрый. Разумеется, я не поверила. Камни посовещались и признали, что Ураган, пожалуй, побыстрей, но и тот парень удивительно шустрый. Он словно бы весь стеклянный, у него пять руконог, и все они ядовитые. Еще плохо, что он молчун, поэтому появляется неожиданно.

* * *

Вельд поморщился, когда в его сон пробрались голоса фей. Неужели уже опять утро? Правда, своего имени он не услышал, и, значит, не пришло веселое время будить принца и гномов. Крылатые девушки любили развлечения и умели из всего сделать цирк, но отличались благородством и честностью: если еще рано, то рано, пусть засони спят.

Принц собирался доспать, сколько ему по закону положено, и чуть приоткрыл один глаз, чтобы оценить обстановку. К его огромному удивлению, было темно, совсем темно! Он сел, привычно нащупав рукой ножны, и несколько раз вздохнул, покидая страну снов. Из шатра вышел, усмехаясь, как и положено глупому, самодовольному принцу. Отец говорил, что феям не нравится, если в минуты опасности у мужчины задумчивый вид.

Почти весь отряд собрался вокруг эльфин. Вельд вспомнил, что Тира должна была быть на посту во вторую четверть ночи. Рука Альвины лежала на плече подруги.

– Нет, я видела! – сказала Тира.

Вельд нахмурился, и его безропотно пропустили в центр круга.

– Я видела! – повторила эльфина.

– Пусть только кто-то осмелится в этом сомневаться! – буркнул принц. Заметив какое-то шевеление на земле, он опустил глаза – рядом с ним стояли гномы. Каждый из братьев, как и Вельд, держал в левой руке ножны с мечом. Все торопились, некогда было перевязь надевать. Принц улыбнулся эльфине:

– Милая, к сожалению, мы пропустили начало твоего рассказа.

– Проспали! – Кажется, это был голос Кирнии.

Удивительно, что никто не засмеялся. Впрочем, грубую и жестокую Кирнию в отряде недолюбливали.

Тира посмотрела в глаза Вельда, и он с облегчением вспомнил, что эльфины не умеют видеть мысли. Ему нравился ее открытый, доверчивый взгляд.

– Чудовище было очень высоким – намного выше тебя, мой принц, когда ты сидишь на Чалом. Я даже подумала, что монстр забрался на дерево, но его ноги… или руки стояли на земле: внизу они были широкими и лохматыми, как у медведя, а выше были тонкими и гладкими, на каждой из пяти конечностей было по пять-шесть колен или локтей… и сквозь него светила Луна.

Кирния прыснула.

– Потом, вытаращив глаза, он хорошенько рассмотрел нашу храбрую, маленькую Тиру и в ужасе бросился бежать, засунув одну руконогу в пасть, чтобы не вопить!

– Нет, – возразила Альвина, – его долго тошнило от твоего храпа. Наконец он засунул одну руконогу в рот и на четвереньках кое-как уполз!

– Он сделался чуть ниже ростом и прыгнул! – Глаза Тиры были такими, что Вельду захотелось взять ее на руки, как испуганную девочку. – Он перепрыгнул через наш лагерь и приземлился среди лошадей! Одна лошадь… мне показалось, это была кобылица Тэны, встала на дыбы. Он отпрянул и ударил или уколол ее. Я закричала и выстрелила из арбалета – стрела попала в его большую голову! Чалый и Ураган бросились к нему. Он прыгнул выше деревьев… больше я ничего не могу рассказать.

Раздались хриплые ругательства, похожие на рычание. Тэна, широко шагая, пошла к лошадям.

– Может быть, я его убила? – неуверенно сказала эльфина. – Если бы он снова прыгнул выше деревьев, я бы увидела.

– Не думаю, что его можно убить одной стрелой, – спокойно ответил Вельд, – и вряд ли он сильно пугливый. Он где-то неподалеку.

Взгляд принца нашел Вальдию. Опытная фея-воительница кивнула, принимая на себя организацию обороны лагеря.

Люцинда стояла, прислонившись спиной к старому вязу. Принц опирался ладонью о то же дерево. Они были в лесу, шагах в пятнадцати от поляны. Некоторые феи, расположившись у костров, смотрели в их сторону, явно осуждая такое безрассудство.

– Лошадь Тэны к утру встанет на ноги. – Люцинда пожала плечами. – Почему-то он не впрыснул яд, только уколол ее и отбросил.

– Несколько амфибий еще живы, ты не позволила Кирнии добить их, но твои целительные руки к ним не прикоснулись.

– Ты хочешь, чтобы толстяк-принц и другие амфибии умерли?

– Нет, но что я могу сделать? Я бы не стал мешать Кирнии. Во всяком случае, сейчас они бы уже не мучились.

– Кирния мало подходит на роль милосердного ангела, который протягивает руку умирающему… но даже не это главное. Я чувствую, что судьба амфибий решается могучими и таинственными силами. Нам нельзя вмешиваться.

– Тетушка, – сказал Вельд, и Люцинда улыбнулась, она была ему прапра… бог весть какой прабабушкой, но принц вслед за отцом называл ее тетей, в детстве их обоих дразнили тетиными хвостиками, и до четырех лет они отказывались засыпать иначе, как на ее коленях. Вельд подождал, пока душа Люцинды вернется из страны воспоминаний. – Камни рассказали о битве амфибий с прозрачным?

– Да, он издевательски легко уклонялся от копий и ножей, иногда разрешал… именно разрешал себя кусать, но яд амфибий на него не действовал или был ему приятен. После боя он ходил среди поверженных врагов, добивая некоторых из них, постоял возле шатра беспомощного принца и ушел.