где-то крупно просчитался. По спине Клостуса пробежала струйка холодного пота. «Но про кровь точно никто не знает, иначе уже пришли бы за девчонкой!» — уговаривал он себя, пытаясь придумать выход из ловушки, в которую загнала его жадность и жажда власти. Паника — плохой советчик, и мужчина, на минутку углубившись в свои мысли, прослушал начало разговора двух главарей зарождающейся партийной ячейки.

Разумеется, ни у кота, ни тем более у Людочки и в мыслях не было свергать существующую власть, раскулачивать богатых и с лозунгом «отнимем и раздадим» собирать народ под «Весь мир насилья мы разрушим».

Просто внимательный и проницательный котище многое заметил и сделал очевидные выводы, что если жирдяй так осмелел, то наверняка приворовывает. А раз хозяйка не поймала, то, вероятно, еще не очень нагло! А значит, скорее всего, обирает тех, кто слабее! Слуг!

Это Шавермур и донес до Пуговкиной в двух словах, пока Клостус пытался сообразить, на кого все-таки работает эта странная троица и когда они собираются свергать Альданскую, при этом умудрившись так быстро втереться в доверие к вечно подозревающей всех могущественной старухе.

Успел он услышать только конец беседы...

— А как поговорить со слугами-то? И этого куда деть? — с любопытством спросила Пуговкина, впечатленная рассуждениями, казалось бы, обычного представителя рода кошачьих.

— А никуда. — Шавермур скользнул к дверям и еще раз навострил уши. — Давай-ка выйдем в коридор на минуточку. Этот, думаю, сейчас никуда не денется, пусть тут полежит, подумает над своим поведением.

Он подошел к концу кокона, откуда торчала красная рожа с испариной на лысине, и, многозначительно уставившись в огромные выпученные глаза с длиннющими ресницами, важно произнес:

— Даже самая злая собака не кусает руку, котоурая ее кормит!

Вряд ли это мудрое рассуждение пошло на пользу Клостусу и он сразу раскаялся во всех своих прегрешениях. Скорее, толстяк затихарился и озлобился, что какая-то мохнатая животина взялась учить его жизни.

Решив последовать предложению кота, Пуговкина, не выпуская из рук дубинку, протопала к двери, Шавермур скользнул за ней следом и удовлетворенно фыркнул, заметив с любопытством косящуюся на них молоденькую девушку, старательно изображающую уборку. Худенькая и темноглазая, она терла тряпочкой уголок картинной рамы.

— А вот и обиженный электорат! Будем восстанавливать справедливость и подбивать нароуд на месть. — Урча, как старый подвесной моторчик, кот важно прошел к растерявшейся служанке, потерся о ее ноги и ласково спросил: — Тебе, наверное, тяжело тут работать? Платят мауло, работы мноуго? Управляющий мерзавец.

Любопытство в глазах горничной сменилось паникой.

— Что вы, что вы! — Она испуганно замотала головой. — Я справляюсь, и денег хватает. Госпожа добрая и справедливая хозяйка.

— Насчет Юфимии я не сомневаюсь, — пожала плечами Люся, — а вот в людях она иногда ошибается, потому что управляющий ваш редкостная гниль!

— Мерзота, — поддакнул кот. — Госпожа Альданская вам мноуго денег выделяет, а он платит гроши. Себе в карман ваши честно заработанные складывает. И работой нагружает, и штрафует, небось, за малейшую провинность, а хозяйке-то об этом не говорит.

— Скорее всего, еще и к горничным пристает, — многозначительно глядя на краснеющую и бледнеющую девушку, припечатала Пуговкина, поигрывая дубинкой. — Тебя хоть как зовут-то, жертва произвола на рабочем месте?

— Шелли я, госпожа. — Служанка нервно мяла в руках пыльную тряпочку. — У господина Клостуса характер просто сложный, а так-то он хороший управляющий. Плату никогда не задерживал, кажется...

Кот, ходящий вокруг Шелли кругами, чихнул и недовольно сморщил нос.

— Похоже, с этой трусихой мы каши не сварим.

— Так за кашей это к кухарке, — тут же зацепившись за возможность избежать неудобных вопросов, перевела стрелки девушка. — А если что поизысканнее, то к повару.

— Кухарка — это такая крупная дама? — припомнил пушистый прохиндей мельком замеченное ранее чудное виденье с пудовыми кулаками.

Шелли мелко закивала, подтверждая.

— Отлично, — несказанно обрадовался Шавермур. — Кухонная дама с такими формами точно проникнется правильной идеологией, ибо защищать сирых и убогих такие женщины просто обожают.

— Да Миневра и так сына в обиду не дает, — не поняла про убогих служаночка, — а того господин Клостус в личные слуги определил. Слова ему не скажи, теперь и по поручениям послать некого. Подумаешь, поколачивает его иногда управляющий, зато личный слуга — это не просто работник! Потом, глядишь, и к господам могут приставить, если подучиться.

Список претензий к мерзкому толстяку у Люси пополнился еще одним пунктом: избиение детей.

— Пожалуй, кухарка действительно поймет нас лучше, — согласилась она с Шавермуром, — да еще там могут быть другие слуги. Больше денег — меньше работы, заводы — рабочим, земля — крестьянам, — не в тему вспомнила Пуговкина революционные лозунги прошедшей эпохи.

— Так все там и сидят, — подтвердила Шелли, — гадают, зачем к вам управляющий с букетом пошел. Ой!

Она захлопнула рот рукой, испуганно таращась на Людочку.

— Так заодно про это всем и расскажем, — улыбнулась ей Пуговкина, готовая в красках расписать отвратительные планы жирного мерзавца.

Люся вернулась в комнату, пристроила на спину рюкзачок со своим добром, пыхтя, перетащила от камина козетку, загородив ей покрывальный шар с начинкой из похотливого козла, чтобы его не видно было от входа, и, зачем-то прихватив свой старый стул, вышла, плотно закрыв дверь.

— Веди нас, Шелли, в эту скорбную обитель обманутых женщин и обездоленных детей, — мрачным голосом профессионального ипохондрика, нагнетая давящую атмосферу, промявкал кот и первым пошел за засеменившей по коридору прислугой. За ними, таща стул, задумчиво следовала Пуговкина, размышляя, не слишком ли много берет на себя один полосатый зверь.

— А как мы потом к остальным попадем? — опять спросила она у Шавермура, не совсем понимая, что задумал кот. — Слуги нас туда ведь не переместят.

— Точно! Совсем забыл, хорошо, что напомнила. — Зверек нагнал служанку. — Шелли, а кто и чем кормит телохранителей госпожи Альданской и где они сейчас?

— Так ведь известно кто, — пожала плечами девушка. — Сама госпожа и кормит, а чем — не знаю. Вроде они все едят. В кабинете они сейчас, на втором этаже, охраняют его в отсутствие хозяйки.

Девушка торопливо спускалась по лестнице, стремясь попасть в привычную компанию остальных слуг. А то вдруг странные гости заставят ее идти с ними кормить монстров в кабинете.

В кухне особняка было тепло, светло и людно. На вошедших