Я наконец выудила из-под стола второй сапог и быстро его натянула.

— Кая!

Меня схватили за плечи, сжали на миг и только потом развернули. Леннарт склонился и приподнял мое лицо за подбородок, вглядываясь в него, что-то выискивая. И хорошо, потому что смотреть на его обнаженную грудь не было сил. Лучше уж в глаза…

Нет, я ошиблась, не лучше.

В синих омутах собирался настоящий шторм.

— Что происходит?

— А что-то происходит? — Я даже бровь приподняла, стараясь казаться невозмутимой, но хриплый надтреснутый голос выдавал меня с потрохами.

Я с трудом сдерживалась, чтобы не вырваться из его хватки и не отвернуться.

— Не смешно, — нахмурился Леннарт. — Что с тобой? Пять минут назад все было хорошо.

Было… больше, чем хорошо. Было страшно, неловко, трепетно, ярко и слишком близко. А еще незабываемо в прямом смысле этого слова — думаю, даже жди меня смерть через несколько десятилетий, а не часов, я бы все равно помнила эту ночь до последнего вздоха.

— Я просто… трезво смотрю на вещи, — все же выдавила я, и Леннарт разжал пальцы, отстранился.

— Вот как?

Он отошел к креслу и сел, а я с облегчением поняла, что хотя бы штаны уже на нем. Все же стыдливо отводить глаза, когда пытаешься изображать уверенную в себе и безжалостную тварь, довольно глупо.

— И что же ты рассмотрела этим… трезвым взглядом? — усмехнулся Леннарт.

— Что все это… мило, но бессмысленно. — Я пожала плечами и, шагнув к зеркалу, стала нарочито медленно и спокойно заплетать косу, хотя собственное отражение перед глазами плыло. — Ты ошибся на мой счет, а я позволила тебе ошибаться, но на самом деле годы ничего не изменили.

— Да что ты говоришь.

— Я все та же слабая и никчемная Валборг, которая тебе не подходит. Сила, которой ты обманулся, лишь временный эффект одного… эксперимента. Скоро от нее не останется и следа, и тебе больше незачем будет смотреть в мою сторону.

— Ты сейчас меня убеждаешь или себя?

Коса получилась кривая и тугая, затылок ныл из-за слишком натянутых прядей, но исправлять я ничего не стала. Как и смотреть на Леннарта, в голосе которого уже звенел откровенный гнев.

Больно. Но разве я не этого добивалась?

— Прости, что невольно ввела в заблуждение. И что воспользовалась моментом, но когда бы слабосилке вроде меня еще выпал такой шанс?

Я сняла с вешалки пальто, сунула дрожащие руки в рукава и лишь тогда осмелилась обернуться. Леннарт не сдвинулся с места, только прожигал меня яростным взглядом и стискивал кулаки.

— Все сказала?

— Нет. — Я сглотнула. — Утром тэри Клорим придет, чтобы запечатать дом до возвращения смотрителя. Если не сложно, убедись, что она не найдет следов… нашего присутствия.

Я все-таки не выдержала и за дверь практически вылетела, громко ею хлопнув напоследок. Сердце уже не ухало — стучало тихо и через раз, грозя вот-вот остановиться; к горлу пробивалась тошнота. Слез было как-то слишком много, и я, только углубившись в ночной парк, поняла, что идет дождь.

Первый этой осенью. Сильный. Пожелтевшие кроны то и дело озаряли вспышки молний.

Также стало ясно, что можно не бежать — Леннарт из дома вслед за мной не вышел.

Я замерла и еще долго смотрела на горящие во тьме окна, скрытая стеной воды и стволами деревьев.

А потом свет погас.

* * *

Как и несколько ночей до этого, в общежитие я пробралась беспрепятственно: смотрительница спала, откинувшись в кресле и слегка посвистывая носом. Я даже позавидовала ее неприхотливости, когда парой часов спустя так и лежала без сна, слепо пялясь в потолок.

В голове было пусто. В груди — гулко. Глаза все еще жгло от тихих слез, а на шее словно снова сомкнулся ошейник.

Это дед приучил меня отталкивать людей. Чем больше дистанция, тем меньше риска, что кто-то что-то заметит, заподозрит и уж тем более проникнется ко мне теплыми чувствами. Пока я одна — никто не помешает его планам.

И наверное, глупо, что я, так страстно желавшая избавиться от этих оков, продолжала сама себя в них удерживать, пусть и по несколько иным причинам. Чем больше дистанция, тем меньше по мне будут скучать. Пока я одна — никто другой не пострадает.

Идиотка. Какая же я идиотка…

Сморило меня только в предрассветных сумерках и то на полчаса максимум, а потом снова выкинуло в реальность, к промозглому утру за окном и приближающемуся рейду.

Мэтр советовал нам поспать подольше и ждал всех не раньше десяти, но я разлеживаться не стала. Умылась, оделась, подхватила заранее собранный рюкзак и, глянув на мирно сопящую Трин, тихо покинула комнату. И все равно оказалась в зале не первой.

Похоже, подельникам моим тоже не спалось, так что их я и узрела сидящими бок о бок на лавке, едва открыла дверь. Берг глянул на меня лишь мельком и, снова откинув голову на стену, прикрыл глаза. Монсон будто бы виновато улыбнулся и развел руками, мол, сама все понимаешь.

Я понимала. Не удивилась бы, проторчи они тут всю ночь.

Бросив свой рюкзак на пол к еще двум таким же, я присела рядом с парнями.

— Классный наряд, — пробормотал Берг, не открывая глаз.

Я усмехнулась. Выглядели мои штаны, свитер и куртка не слишком презентабельно, зато были удобными и теплыми, чего не скажешь об институтской спортивной форме. Для рейдов она не годилась, и мэтр сразу предупредил, что этот вопрос нам предстоит решить самостоятельно. Как и собрать ряд вещей по выданному списку — именно они сейчас и лежали в наших рюкзаках.

Ничего лишнего и тяжелого, ровно столько, чтобы не умереть от жажды, голода, холода и травм, даже если останешься без магии.

— Я словно снова иду в школьный поход, — продолжил Берг, — только на сей раз я почему-то среди самых подготовленных и нетерпеливых выскочек, у которых в кармане всегда есть карта, питательный батончик и эластичный бинт.

— Ты захватил бинт? — удивилась я.

— У Монсона целая аптечка. Мало ли в каком состоянии мы будем, когда ты выкачаешь из нас силу.

— Ничего я не… — Хотела сказать «не выкачаю», но осеклась.

Потому что чисто технически — выкачаю. Если Тьма решит забрать их магию, а я, как проводник, буду направлять ее в портал, то и ответственность на мне. Клятвы это не нарушало — я ведь предупредила, что такое возможно, и они согласились, — но я все же надеялась, что Тьма будет милостива.

Или забывчива. Или равнодушна к своим отголоскам, затерявшимся в телах нескольких парней.

— Вот-вот, — правильно оценил Берг мое молчание. — Так что мы готовы ко всему.

В голосе его не было прежней злости и напряжения, только легкая, будто усталая насмешка, и направленная даже не на меня, скорее на ситуацию в целом.