– Щаз! Намекни главменту, что мы не сами по себе шумим, а с негласного разрешения банка, – соврал я.

– Точно?!

– Сурков, ну, ты как маленький. Мы здесь чего сидим, отмечаем? Повышение Веры по служебной лестнице. Проведи логическую цепочку: как только банковский мажор начал сиротинским ставить палки в колеса, то он тут же зажмурился, а мою жену назначают на руководящую должность. Понял? Во-оот! – заговорщицки подмигнул я. – Так, шо пущай Климентьев держит нос по ветру!

– Жека, ты серьезно?!

– Более чем, но все, что я тебе сейчас сказал, это не более чем застольный треп, договорились? Если твой Климентьев умный, то он сам сложит дважды два и получит результат.

– Ладно, я тебя услышал. А зачем тогда усиленный наряд твоих бойцов у нас во дворе дежурит?

– Лес рубят, щепки летят. Не хочу, чтобы такая щепка мне в ногу вонзилась и напакостила.

– Думаешь, может кто-нибудь из пешек решиться напасть на Веру с Женькой?

– Не исключаю такой возможности.

– Блин! Послал бог соседей!

– Ну, извини, какие есть, – подлил я ему вина в бокал.

Долго засиживаться не стали, около десяти вечера гости разошлись по домам, я помог Вере убрать со стола и все улеглись спать. Мы с Верой в спальне, а Витек в гостиной на диване.

* * *

Проснулся в шесть утра, приготовил на всех завтрак, вскипятил чаю, который залил в два термоса, один для себя, второй для Сиротина-младшего. Для себя и Вити приготовил в дорогу простенький продуктовый набор: бутерброды с мясом, сало, вареные яйца и картошка, зелень, огурцы и помидоры.

Проснулась Вера, вместе с ней и Витьком мы позавтракали, я вкратце рассказал план сегодняшнего дня, ответил на все вопросы, заверив, что всё запланированное напрочь обыденное и не опасное для жизни, выслушал порцию женских переживаний и напутствий.

В 7.30 мы с Витьком выдвинулись из дома и поехали к КПП. Возле главных транспортных ворот Сосновска царило оживление и шумиха, в центре внимания был открытый тягач, на котором стоял закутанный в брезент автомобиль. Из-под брезента были видны большие, шипстые колеса и морда, на которой красовалась плохо скрытая аббревиатура «Ц.С.Н.». Зеваки фотографировали броневик, а особо наглые еще и чего-то выспрашивали у водителя тягача.

– Чего ты лыбишься? – мой рык мгновенно стер улыбку с лица водителя тягача. – Спрятать машину под брезент! Расстреляю на фиг! Кто старший колонны? Где Кожанов? Какого хрена здесь происходит? – кричал я громко, со вкусом, маты и угрозы были слышны на другом конце городка.

Брезент натянули на капот «Фалькауста», надежно закрепив его, чтобы скрыть от любопытных глаз «суперсекретную вундервафлю». Мои крики, маты и угрозы возымели действие, и колонна через тридцать минут выехала за ворота КПП и длинной змеей покатила на юг, в сторону Сиротинска. Среди зевак я заметил Ряшкина, который горячо чего-то рассказывал кому-то по телефону, судя по подобострастной физиономии, разговаривал он с начальством. Надеюсь, что он сейчас Климентьеву докладывал о наличии у нас «эфэсбешного» бронеавтомобиля.

Помимо матов, криков и вселенских угроз, я успел перекинуться парой фраз с Дедом, Семеном и ВэВэ, который теперь был старшим у бывших «рубчиков», поставил перед всеми задачи и выслушал доклады.

Утром было уже зябко и холодно, набегавшись и накричавшись, я продрог и немного замерз, поэтому, забравшись в салон «бусика», первым делом налил себе горячего чаю из термоса.

Выкатившись за пределы Сосновска, колонна остановилась на большой площадке, и стрелки принялись срывать пластиковые контрольные пломбы с автоматического оружия. На станки и вертлюги тут же установили ПКМСы, «Утесы» и АГСы. Я извлек из оружейной сумки свой АК-74М с подствольным гранатометом, планшет с ВОГами и магазины с патронами, все это разместил в подсумках разгрузки и приготовился к дороге. Дядька, сидевший за рулем, лишь пренебрежительно хмыкнул, видя, как мы с Беней распаковываем оружейные сумари и вытащил из тайника, сделанного в торпеде, машины свой ПП-2000, который закрепил в специальном фиксаторе рядом с собой.

– Дядку́, тебя когда-нибудь повяжут сосновские копы за ношение автоматического оружия, – проворчал я.

– Вязалка у них еще не выросла, – тут же отозвался ветеран ФСО.

Когда все оружие было распаковано и установлено на своих местах, а машины расставлены согласно регламенту и порядку движения, колонна двинулась вперед.

Первым шел дозорный «Тигр», метров через двести, следом двигался бронированный КамАЗ, на котором были установлены два крупнокалиберных «Утеса», тридцатимиллиметровый автоматический станковый гранатомет АГС-17 и пара ПКМов. Потом тянулась колонна разномастных грузовиков, которые тащили грузы для Сиротинска, три автобуса и несколько дюжин легковых машин.

Я ехал в бронеавтомобиле «Солен» – машина, созданная на базе газовского «Соболя», бронированная по третьему классу защиты, то есть держала пули ПС из автомата АКМ калибра 7,62 мм и АК-74 калибра 5,45 мм. Этот «бусик» был копией машины, за рулем которой я впервые увидел жену Ивана Сиротина единственное различие, что наш броневичок несколько поновее и мог похвастаться некоторыми изменениями в салоне. Внутри кузова было три удобных кресла, которые можно было разложить в полноценное спальное место, откидной столик, мощная радиостанция, способная работать на дистанции до двухсот километров, а если пристегнуть выносную антенну хитрой формы, то и в два раза дальше.

Беня распаковал ПКМС и пристегнул его к станку, который был установлен возле амбразуры, потом он нацепил горловину гильзауловителя и принялся внимательно вглядываться в проносящиеся мимо пейзажи.

Беня – высокий, здоровый бугай, лучший друг Лошкина, он тоже в свободное от службы время промышлял боями без правил, где добился определенных успехов и высот. Беня попал в этот мир после того, как у его мамы диагностировали рак и он, как любящий сын, решил, что надо вылечить мать любым способом, пусть даже и переместившись в мир из которого обратно уже не выбраться. В миру Беню звали Вениамин Вайштейн, мама его растила музыкальным мальчиком, мечтая, что он станет знаменитым музыкантом, но в шестнадцать лет судьба распорядилась по-иному и Веничка получил свою первую условную судимость; чтобы не получить вторую судимость, родственники дали взятку, и Веня попал в армию, после года службы он записался на контракт, потом на второй, а потом с мамой случилась беда и Беня оказался в этом мире.

Напротив меня, на втором кресле сидел радист – Жора Кент, причем Кент – это не прозвище, а самая настоящая фамилия из паспорта. Жора гонял эфир, слушая его, выискивая посторонние шумы и переговоры. Периодически он подтверждал, что у нас все нормально и в порядке.

Каждый занят своим делом.

Колонна прошла всего двадцать километров, когда случилось первое происшествие и пришлось остановить движение:

Водитель темно-зеленого «Садко» с тентовым кузовом, не справился с управлением и влетел в задницу серебристого «Патрика». В УАЗе никто не пострадал, в «газоне» тем более, но «Патриот» дальше никак не смог бы двигаться своим ходом.